Сладкая месть. Дана Стар

алые пятна.

      У меня трясутся руки. Я больше не могу сказать и слова.

      То ли от сумасшедшей боли, то ли от шока, то ли от тошнотворного запаха горя, парящего в тесной комнате.

      Внезапная вспышка света.

      Мама, услышав крики, врывается в комнату, щёлкая выключателем, и её лицо искажается страхом:

      – Сонечка! Соняяя, что случилось??

      Не знаю зачем она спрашивает. Сама же видит. Видит кровь на пододеяльнике, видит как я, сгорбившись, сижу на полу, обеими руками обхватив пульсирующий резью живот.

      – Б-болит. – Едва слышно, невнятно. – Очень б-болит!

      Она, бледная, с выпученными от страха глазами, хватает с тумбочки телефон и пытается набрать номер скорой помощи. Несколько раз смартфон падает на пол. Мать матерится. Дрожащими руками пытается нажать на кнопки.

      В конце концов у неё получается сделать звонок.

      Скорая среагировала мгновенно, приехав через пять минут после вызова.

      Но… даже их оперативность… не смогла предотвратить неизбежное.

      Они сделали мне несколько уколов. Просили, чтобы расслабилась, успокоилась. Утверждали, что все будет хорошо.

      Я кивала. Наверно лишь из вежливости, пока меня, на носилках, в спешке грузили в машину с мигалками.

      Мама сидела рядом. Держала мою руку. Она не рыдала, но была очень напугана. А я, несмотря на утешение фельдшеров, в них не верила.

      Потому что точно знала… это конец.

      Мне кажется, что раньше я всегда ощущала в своём организме биение ещё одного сердца.

      Но не сейчас.

      Потому что сейчас, там, внизу живота, я чувствовала лишь боль, холод и тихий, угасающий плач.

      Глава 7

      Спустя три дня

      Прохладный ветер врывался в приоткрытую форточку, потоком воздуха заставляя старые, прогнившие рамы скрипеть, биться об оконные косяки. Неприятный звук действовал на нервы. Но, кажется, после того, как я потеряла свой единственный смысл жизни, от нервов остался лишь пепел.

      Теперь я не жила. А просто существовала. Как растение. Которое днями напролёт смотрело в одну точку. Ничего не ела, ни о чем не думала. Быстро превращалась в живую мумию, в бледный, высушенный болью труп.

      Ту страшную ночь… я помнила обрывками. В спешке, меня доставили в отделение неотложной помощи, при гинекологии.

      Я помню, как тряслась мать, как хваталась за сердце, глядя на мои окровавленные пижамные штаны, но я ничего не соображала. Провалилась в какую-то невесомость, будто находилась под водой. Голоса врачей звучали утробно, словно эхо, а медперсонал, в панике, суетился.

      Дураку было бы ясно, что это всё. Конец. Ребёнка не спасти.

      Сделав УЗИ, взяв анализы, а также осуществив внутренний и внешний осмотр области живота, доктор хрипло выдохнул, выждав паузу. Бросил взгляд на мать, забившуюся в угол, нервно кусающую губы, отрицательно качнул головой.