Месть сыновей викинга. Лассе Хольм

кольцами, и содрать с него кожу своими страшными зубами. Все, кто находился поблизости, в ужасе бросились врассыпную. На поле боя поднялся невообразимый шум. Но, как и предвидела мудрая мать Рагнара, его надежно защищала кожаная одежда. Рагнар вонзил копье в плоскую голову первого дракона, затем воткнул меч в туловище второго и проткнул ему сердце. Когда оба зверя оказались повержены, король похвалил Рагнара за проявленное великое мужество и, как и обещал, отдал ему в жены свою дочь. В это же время он наделил героя прозвищем Лодброк, Кожаные Штаны, так как парень проявил смекалку, обваляв штаны в смоле и камешках.

      – А как же Лагерта? – удивился я.

      В полумраке Хастейн склонил ко мне голову.

      – А что с ней?

      – Разве Рагнар не был женат на Лагерте? Или скандинавы практикуют многоженство?

      Хастейн смущенно почесал гладковыбритый подбородок – судя по всему, он упустил связь между двумя историями.

      – Ты прав, – согласился он. – Любовниц может быть сколько угодно, а жена – одна. Наверное, Рагнар с Лагертой развелись до того, как он женился на Торе.

      В моем мире развод был столь же немыслим, как многоженство. Я внимательно разглядывал профиль своего собеседника, резко очерченный на фоне яркого света, проникавшего сквозь приоткрытую низкую дверь.

      – По крайней мере мне известно, – продолжал Хастейн, – что позже Лагерта вышла замуж за норвежского ярла, ибо, когда этот норвежец умер, не оставив после себя потомства, она унаследовала все его королевство.

      Насколько я понял, титул ярл соответствовал английскому олдермену, причем этот титул не имела права носить женщина – ни до, ни после смерти супруга. Хастейн улыбнулся, заметив мою скептичность.

      – Жена ярла хранит ключи от его владений, когда он уходит в военный поход. Так почему она не может взять их себе после его смерти, если пожелает? Но если ты в чем-то сомневаешься, спроси у Ильвы. Лагерта – ее бабка.

      И вновь связь сказки с реальностью поразила меня. Очевидно, скандинавы жили на границе между мифом и реальной жизнью.

      – Если норвежский муж Лагерты умер бездетным, – заметил я, – мать Ильвы – одна из двух сестер Бьёрна Железнобокого.

      – А тебя не проведешь, Рольф Дерзец. И память у тебя, что надо.

      Хастейн начал закрывать дверь. Я просунул ногу в щель.

      – Молодая женщина из селения оказалась девственницей?

      Он нахмурил светлые брови и откинул назад челку.

      – Видимо. – Он с досадой пожал плечами. – По крайней мере Сигурд не позволил мне с ней развлечься.

      – Но она еще жива?

      – Еще как жива. Но Ильва пасет ее, словно медведица медвежонка.

      – А что ее ждет дальше?

      Внезапно лицо Хастейна покраснело, но явно не от злости. Я тщетно пытался уловить причину этой перемены.

      – Это… это тебя не касается, – буркнул он, захлопнул дверь и щелкнул задвижкой.

      Я сидел в темнице, провонявшей