Самый опасный человек. Александр Шувалов

не перейти ли нам на ваш родной язык? Полагаю, так вам будет удобнее, да и мне практика не помешает.

      – Как скажете.

      – Отлично. – Раскрыл фасонистый портсигар из самой настоящей орудийной бронзы по виду. – Не желаете? Ну, как знаете. – С удовольствием закурил. – Не буду утомлять вас долгой болтовней. Контору, что я представляю, очень интересует нечто, находящееся на балансе вашей части. Догадываетесь, что конкретно?

      – Плакаты из Ленинской комнаты? – предположил Николай.

      Он тоже, не понять зачем, пытался вести беседу в стиле сидящего напротив: вежливо и слегка иронично. Получалось неважно, мешала гудящая от боли башка.

      – Рад, что вы не растеряли чувство юмора, но – нет. Всего-навсего блок из радиосистемы настройки частот. Буду весьма признателен, если вы извлечете его из радийной машины и передадите нашему общему другу Юрию. Он, видите ли, решил переехать на жительство в Штаты. Премии за этот приборчик с лихвой хватит, чтобы там как следует обустроиться. Еще и вам останется, если вздумаете составить ему компанию. Кстати, как вам мой русский?

      – Очень даже неплохо, – покривил душой Большаков. На самом деле Бенедикт, который сэр, изъяснялся на его родном языке просто на зависть: шикарный словарный запас, едва различимый акцент.

      – Благодарю. Что скажете по поводу моего предложения?

      – Надо подумать. – Николай вздохнул. – Позвольте сигарету.

      – Бога ради, – раскрыл портсигар, щелкнул зажигалкой.

      Глава двенадцатая

      – Значит, я, – начал после короткой паузы Большаков, – возвращаюсь на объект. К утру-то успею? – Глянул было на часы, но не обнаружил их на привычном месте.

      Мулат радостно рассмеялся и продемонстрировал собственное запястье. С его, большаковским «Ориентом». Уже бывшим.

      – Билли коллекционирует взятые в качестве трофея часы, – пояснил, на сей раз по-английски, Бенедикт, – но с радостью вернет их вам, если договоримся.

      Смех прервался, здоровяк нахмурился. Видимо, вертать взад награбленное в его планы не входило.

      – Я успею вернуться до рассвета? – повторил вопрос Николай. – Поймите, это важно.

      – Запросто, – кивнул баронет и потомок. – Мы не так далеко от вашей части. Только вот что…

      – Что?

      – Читаю на вашем простом и честном лице искреннее желание меня обмануть. Предупреждаю сразу: не выйдет.

      – Да я в мыслях… – пробормотал Николай.

      Схватился за голову и застонал. Что называется, накатило.

      – Аспирину? – забеспокоился англичанин.

      – Будьте так любезны, мать вашу…

      – Ну, как? – прошло минут десять.

      – Легче, – признал Большаков. – Можно сказать, почти сносно.

      – Тогда продолжим, дружище. Видите ли, я совершенно не доверяю бумагам, поэтому вам не придется ничего такого подписывать. По крайней мере, сейчас. Пойдем, как сказал один ваш вождь, другим путем.

      – Это как?

      – Просто, как все гениальное. Вчера, до вас еще, мои ребята прихватили двоих офицеров правительственных