Дневник революции. София Эззиати

освобожусь через несколько минут, – сказал он.

      – Хорошо, – ответил я, недоумевая, и сел на кресло. Стол Бернхарда стоял около такой же прозрачной стены, как была в центральной комнате. Мы находились на втором этаже, открывался красивый вид на заходящее солнце.

      Бернхард обернулся и подозвал меня к себе. Подойдя, я увидел на столе картину, все в тех же черно-белых тонах, как были в коридоре.

      – Теперь ты меня удивляешь! – сказал я другу – это поразительно! – Бернхард, улыбаясь, встал из-за стола.

      – Долго же ты спал, – сказал он – я уже не знал чем себя занять от скуки, – я улыбался, продолжая рассматривать причудливые узоры на картине.

      – Я так голоден, – протянул Бернхард.

      – Я бы тоже не отказался перекусить, – мы направились к выходу, прихватив с собой новую картину. На стене коридора было как раз одно свободное место, туда Бернхард ее и повесил.

      – Теперь начнется новая история, а этот период окончен, – мы шли, задумавшись над его словами. Столовая была небольшой, но светлой, на столе стояли несколько тарелок, накрытых стеклянными крышками. Мы сели за стол. Когда я приподнял крышку-купол, то нашел там ароматную горячую еду. Мы с Бернхардом принялись трапезничать. Через несколько минут к нам присоединился Нэм. Бернхард рассказывал ему что-то, громко смеясь. Нэм улыбался, снимая показания с приборов, с которыми он, видимо, не расставался. А я сидел, задумавшись о своей планете и о своем выборе. Меня не терзали сомнения, не было ни тени печали, и я не скучал по тому, от чего улетел, хотя еще и не знал, что меня ждет здесь. В этот момент по громкоговорителю раздался голос Сольвейг:

      – Всем собраться в центральной комнате, – меньше, чем через минуту мы уже были там.

      – Итак, – начала Сольвейг – из-за сложностей в составлении безопасного маршрута вряд ли Нэм успел вам что-то рассказать, – я, наконец, смог увидеть ее. Вчера я был то ли ослеплен свечением, исходившим от Сольвейг, то ли от сильного снегопада и холода перестал что-либо видеть и понимать. Но теперь на корабле в свете приборов и периодически мигающих ламп я увидел ее лицо. Карие глаза смотрели внимательно, казалось, насквозь. Мне стало немного не по себе от такого взгляда. Она была высокого роста, стройная. Темные волосы были немного ниже плеч, нос – прямой и тонкий, аккуратные губы. Сольвейг производила странное впечатление. Казалось, она абсолютно расслаблена, движения ее рук были плавными, говорила она достаточно медленно, но при этом твердо стояла на обеих ногах, а голос ее был уверенным и громким, все слова звучали отчетливо. Но, в какой-то момент мы встретились глазами, и я увидел ее настоящую – взгляд теплый и мягкий, немного наивный и бесконечно добрый.

      – Мы должны улететь с планеты Совуло, как можно быстрее, потому что «Единое Око» так просто не оставит тот инцидент, который произошел, когда ты, Аск, попал в зону видимости системы «Вакуум». Несколько их кораблей уже на западной части планеты. Патруль движется в нашу сторону, но медленно. Хорошо, что сегодня выпал снег, он скрыл наши следы, – вдруг мы услышали сигнал