Город. Лариса Автухова

ее. Не то, чтобы очень, – она не собиралась никого удивлять снимками заграничных видов, – но все-таки хотя бы ради себя самой и собственного любопытства.

      – А где она находится, эта ваша пещера? – щуря глаза от слепящего солнечными искрами Средиземного моря, спросила Барбара.

      – Это недалеко отсюда, – отозвался Михаил, листая путеводитель. – Да, точно – в пятидесяти километрах.

      – Ого, недалеко, – заметил Пьер.

      – Да еще по такой жаре, – сказал Стефан. – Нет, вы с ума сошли, мой друг.

      – Бросьте вы, это разве расстояние, да еще по хорошей дороге с ветерком, – настаивал Михаил.

      – А машина? – спросила Элеонора.

      – Машина – не проблема, – заявил Михаил. – Тут повсюду эти пункты проката. Вы же прекрасно знаете.

      – Да, но, правда, в такую жару, – снова вступила в разговор Барбара.

      – Ну, знаете, дорогая Барбара, если смотреть на это, то надо было тогда ехать отдыхать куда-нибудь на север, – усмехнулся Михаил.

      Они еще какое-то время перепирались, стараясь оправдать собственную ленивую апатию от жары, но настырному Михаилу удалось их раскачать, и они, бурча и беззлобно огрызаясь, начали мало-помалу выходить из своего средиземноморского транса, когда от жары, прохладного моря и вкусной критской еды остается только одно желание – поменьше двигаться. А тут пещера, да за тридевять земель!.. Мыслимо ли!..

      – Но с чего вдруг пещера? – спросила Барбара, когда они уже ехали в машине. – Почему, например, не музеи Ираклиона?

      – Этот вопрос я могу задать и вам, Барбара, – парировал Михаил, сидящий за рулем. – Пещера – это мой выбор. А вы бы могли смотреть музеи. Почему же не смотрели?

      – Вы меня пристыдили, – рассмеялась Барбара.

      – Вы правы, Михаил, мы тут совсем размякли у этого красивого моря, – сказала Элеонора. – И спасибо вам, что вытащили нас.

      – Вот это другой разговор, – ответил Михаил.

      – Вообще, пещеры – это удачная мысль, – вступил в разговор Пьер. – Насколько я знаю, Крит славится несколькими своими пещерами. Здесь такая древность.

      – Минотавр, Ариадна, страшные лабиринты, – подхватил тему Стефан.

      – Там лабиринты, куда мы едем? – переполошилась Барбара.

      – Нет, это не там, – успокоил Стефан жену. – Там, по-моему, и не пещера вовсе. Какой-то лабиринт… Дайте карту, Михаил, я увижу название местечка и вспомню.

      Михали передал карту Стефану, тот принялся ее изучать.

      – Кносс! Да, кносский лабиринт!

      Элеонора увидела, с какой гордостью Барбара посмотрела на Стефана, в ее взгляде чувствовалось настоящее чувство к мужу. И ей стало немного грустно, как будто в самую жару повеяло холодом. Это было ее слабое место. Она иногда думала, не будь она так озадачена и огорчена своим одиночеством, ей жилось бы проще и легче. В конце концов, есть же и другие интересы в этом мире, а не только семья и дети. В свои тридцать с небольшим она уже преподавала в университете, писала диссертацию. Но, несмотря на это, наблюдая окружающий мир, а в нем, как правило, у всех это было, она опять скатывалась в привычный пессимизм и угнетенное настроение. Наверное, это был синдром старой девы. Хотя, по сути, она ею не была, у нее были отношения, правда, только с одним мужчиной, но то, как они закончились, видимо, и давало ей основание внутренне чувствовать себя старой девой. Никому не нужной, не интересной, бесцветной старой девой.

      Путешествия были ее отдушиной, уезжая из родного города, она оставляла там свои печали и наполнялась какими-то новыми чувствами. Она ощущала свободу, радость, освобождение от привычных гнетущих мыслей на свой счет. Мир преображался и расцветал. Ее походка становилась легкой, плечи расправлялись сами собой, в глазах зажигался свет.

      – Вот бы всегда тебе так блистать, – заметила как-то перед очередным отпуском ее подруга Маша.

      – В смысле? – не поняла Элеонора.

      – У тебя глаза горят. Понимаешь? Это тебе очень идет.

      – Да? – удивилась она. – Это так заметно?

      – Представь себе, да, – рассмеялась Маша.

      В Греции, где она была впервые, она пожалела, что поехала сюда летом. Стоявшая здесь жара совсем ее разморила, почти все время она проводила в компании своих новых знакомых у моря, и у нее не было желания осматривать достопримечательности. Она просто не могла никак собрать себя с морского берега и заставить куда-то идти. Если бы не Михаил, который наплевал на жару и утащил их всех с пляжа смотреть греческую старину.

      Михаил, как и она, приехал сюда из России, а вот остальные их компаньоны были иностранцами: Барбара и Стефан – из Швейцарии, Пьер – из Франции. Все они были люди разных профессий – Барбара и Стефан занимались наукой, Пьер был успешным художником, Михаил – бизнесменом, – но на чем-то они сошлись в одну компанию. Вряд ли это было схожестью взглядов – слишком мало они были знакомы, чтобы успеть узнать друг друга, – скорее, их свел простой случай: они в одно и то же время въехали в свой отель, а познакомил их Михаил, который, судя по всему,