Сквозь седые хребты. Юрий Мартыненко

быть, решил, что подобным образом сможешь исправить положение? Что знают о наших внутренних мыслях маменька с папенькой? Чего бы стало достаточно для нашего благословения? И едва ли, только не обижайся, я давала повод для подобных изъяснений. Только, прошу, не огорчайся же моими личными раздумьями на этот счет. Не думай ничего худого. Ты добрый и сильный, хороший человек. И сам в этом еще не раз убедишься. И сумеешь поступить, как подскажет разум. Прости за сумбур. Мысли мои совершенно завертелись в непонятном подспудном вихре…

      Верно, ты будешь по приезду из Вятки в Петербурге еще? С этой надеждой отправляю письмо по настоящему адресу. Ирина».

      Алеша перечитал послание еще и еще.

      …Последняя встреча была короткой. Ирина в сиреневом платье. Ее любимый цвет особенно шел к голубым глазам и русской тугой косе. Алеша сидел в глубоком плетеном кресле и неотрывно смотрел на нее. Он старался улыбнуться, подавляя грусть.

      За тонкой ширмочкой она примерила шляпку, глянула в зеркало. Тихо попросила:

      – Побудем в саду… На нашем месте…

      На перильца беседки садились бесшумные бабочки. Влюбленные тесно прижались друг к другу. Родители снова в отъезде. Нинэль убирается в доме. Павлушка с дядькой-смотрителем с утра на рыбалке. Удят карасей.

      Терпкий запах переспевшей вишни. Склонились гроздьями темно-бордовые вишенки. Алеша Покровский и Ирина Потемкина сидели вместе, по-прежнему крепко держась за руки. И мир объединился для них в этой платонической близости. И расширялись горизонты их теперешнего бытия. И оба, конечно, не знали, что сейчас расстаются не только друг с другом, но и с юностью…

      Глава 2

      «В начале ХХ века гигантские районы Западной и Восточной Сибири, Дальнего Востока оставались в социально-экономическом, политическом и культурном отношении отсталыми окраинами Российской империи, оторванными от ее Европейской части. В более или менее хозяйственный единый механизм Россия превращалась по мере развития транспорта, и в первую очередь, железнодорожного. Во второй половине XIX века рельсовые магистрали прорезали в разных направлениях Европейскую часть России. В конце XIX – начале ХХ века, когда потребности развития российского капитализма чрезвычайно обострили проблему освоения новых территорий, назрела необходимость строительства рельсового пути через Сибирь. Транссибирская магистраль была призвана открыть Сибирь для русского капитализма. Ее постройка диктовалась и внешнеполитическими целями царского самодержавия – стремлением укрепиться и экономически, и политически на Дальнем Востоке.

      В 1857 году генерал-губернатор Восточной Сибири Н.Н. Муравьев-Амурский поставил вопрос о строительстве железной дороги на сибирских окраинах России. Он поручил военному инженеру Д. Романову провести изыскания и составить проект сооружения железной дороги от Амура до залива Де-Кастри. В 50-70-х годах XIX века русские специалисты разработали ряд новых проектов строительства железнодорожной магистрали в Сибири,