Секретная династия. Тайны дворцовых переворотов. Натан Эйдельман

что 23-летний принц умер от удара при чтении приговора, на отмену которого он должен был надеяться»[101].

      Не верил официальной версии и многознающий Георг Гельбиг, секретарь саксонского посольства при дворе Екатерины II (царица не любила этого многознания и в 1796 г. писала: «Негодяй Гельбиг отозван»).

      Наступил XIX век. 1812 год оставил в этой истории некоторый след, что отражено в старинном архивном документе: «Следственное дело о царевиче Алексее Петровиче и о матери его царице Евдокии Федоровне хранилось в особом сундуке, но в нашествии на Москву французов сундук сей злодеями разбит и бумаги по полу все были разбросаны, но по возвращении из Нижнего [Новгорода] архива вновь описаны и в особой портфели положены». Позже были переизданы официальные документы 1718 года о деле царевича.

      Как известно, в ту пору состояние архивных фондов было таково, что даже верховная власть не знала и не могла дознаться до многих обстоятельств своего прошлого, являясь как бы государственной тайной «для самой себя».

      В конце 1820-х – начале 1830-х годов по приказу Николая I и под руководством Д. Н. Блудова (в ту пору еще только выдвинувшегося в высшие бюрократические круги) шла большая работа по упорядочению, описанию и соединению различных секретных материалов в единое государственное архивохранилище (мы еще не раз в ходе повествования коснемся этой важной операции).

      Необходимость для самодержца хотя бы «под рукой» иметь все бумаги о прошедшем приближала, облегчала последующее обнародование существенных исторических фактов (большей частью вопреки желанию власти).

      Один из первых комплексов документов, который заинтересовал Блудова, был связан с делом Алексея. Из переписки Блудова с министром иностранных дел К. В. Нессельроде видно, что из Московского главного архива Министерства иностранных дел пересланы для Блудова (и царя) «секретные дела, касающиеся до замечательнейших происшествий царствования Петра Великого». Только о царевиче (не считая его сообщников) в архиве имелось 13 больших дел[102]. Примерно тогда же были переизданы официальные документы XVIII века о деле царевича[103]. Позже, в 1843 году, Д. Н. Блудов извещал Николая I: «Суд несчастного царевича Алексея Петровича сопровождался розысками и последствиями, пробуждающими тяжкое воспоминание, и тайна кото рого, несмотря на торжественность главных действий суда, может быть, и теперь еще не вполне раскрыта»[104].

      В 1830-х годах Пушкин устремился к закрытым архивам XVIII столетия. «Сколько отдельных книг, – писал он М. П. Погодину, – можно составить тут! Сколько творческих мыслей тут могут развиться!» (П. XV. 53)[105].

      12 января 1832 года Нессельроде запрашивал царя: «Благоугодно ли будет Вашему Императорскому Величеству, чтобы титулярному советнику Пушкину открыты были все секретные бумаги времен императора Петра I, в здешнем архиве хранящиеся, как-то: о первой супруге его, о царевиче Алексее Петровиче»[106]. Соответствующее разрешение

101

Цит. по: Фейнберг И. Л. Незавершенные работы Пушкина. 5-е изд. М., 1969. С. 148.

102

ЦГАДА, Госархив. P. VI. № 561.

103

Собрание писем императора Петра I к разным лицам с ответами на оные. Ч. I–IV. СПб., 1829–1830.

104

ЦГАДА, Госархив. P. VI. № 587. Л. 291.

105

Здесь и далее ссылки на сочинения А. С. Пушкина (Полн. собр. соч. Изд. АН СССР. Т. 1–17. М.; Л., 1937–1959) даются в тексте с сокращенным указанием автора (П.), номера тома и страницы.

106

Пушкин. Документы государственного и Санкт-Петербургского главного архива министерства иностранных дел, относящиеся к службе его в 1831–1837 гг.: Сб. / Сост. Н. Гастфрейнд. СПб., 1900. С. 17–18.