Тайная схватка. Герман Матвеев

без отца и матери. Душа болит, глядя на вас. Смотри не отбивайся от людей, от работы… Пропадешь…

      – Вы, дядя, плохо обо мне не думайте. Я не пропаду. Сам работаю и о сестренке забочусь! – гордо сказал Миша.

      Человек осторожно достал из сумки пакет и развернул. Там оказался хлебный паек, аккуратно порезанный на тонкие ломтики.

      – Хочешь кусочек?

      – Нет, дяденька, нет. Я скоро ужинать буду, – торопливо ответил Миша. – Меня кормят хорошо. Я на котловом питании.

      – На котловом – это хорошо, – согласился человек и снова бережно завернул пакет.

      – Дядя, а вы здешний? – спросил Миша. – Какой там завод?

      – Там «Электросила»*.

      – А она работает?

      – А как же.

      – А на другой стороне, у моста? Большой такой дом.

      – Это райсовет.

      Теперь Миша ориентировался в незнакомом районе и мог легко найти или описать местоположение дома, за которым наблюдал.

      – Дядя, а в ту сторону далеко можно ходить?

      – У моста пограничный пост. Нужен пропуск.

      – Там уже фронт?

      – Фронт за мясокомбинатом. Ну, парень, мне надо двигаться. Теперь уже до дома, без остановки.

      Миша остался один. Темнело. Необходимо было сообщить майору, где он находится, и Миша отправился искать телефон.

      Около здания районного совета всех пассажиров из трамвая высаживали. Имеющие право ехать дальше подходили к железнодорожному мосту, предъявляли пропуска и потом садились в тот же самый трамвай, подъезжавший к воротам, и отправлялись дальше.

      Около пограничной будки собралась группа людей. Все они были в замасленной прозодежде* и, видимо, ехали на работу. Командир-пограничник проверял пропуска и, возвращая их владельцам, делал знак рукой красноармейцу, стоявшему у калитки. Эта калитка зеленого цвета, как и весь хрупкий палисадник, загораживающий дорогу, вероятно, была взята от какого-то дома. К палисаднику с обеих сторон примыкали проволочные заграждения.

      Около пограничника стояла старуха.

      – Пропусти, товарищ, – просила она.

      – Нечего тебе там делать, бабка. Там фронт.

      – У меня дочка там работает.

      – Да где она работает? В трампарке, что ли?

      – Нет. В антелерии.

      Пограничник улыбнулся.

      – Там, бабка, артиллерии много. Где ты ее найдешь?

      – Найду, голубчик. Пропусти, пожалуйста.

      – Нельзя, бабка. Пропуск надо. А что она в артиллерии делает?

      – В санитарном лазарете работает. Две недели дома не была. Не подранили ли ее фашисты проклятые?.. Сердце болит!..

      – Не могу я пропустить. Ты сначала узнай, в какой части она работает, и пропуск хлопочи.

      В это время с трамвайной остановки подошла новая группа людей, и бабка отошла в сторону, терпеливо ожидая, когда пограничник освободится.

      Миша свернул к большому, недавно построенному дому.

      Здание районного совета, как и все ленинградские дома в те дни, снаружи казалось необитаемым, но, войдя внутрь, мальчик увидел в коридоре людей. В первой