Святые равноапостольные Кирилл и Мефодий. Вячеслав Манягин

около него – кресло патриарха. Троны соправителей базилевса, если таковые имелись, располагались на один уровень ниже. Слева и справа от императорского трона в царствование императора Феофила были установлены скульптуры львов и павлинов (или грифонов, по другим данным), выполненные в технике чеканки по золотому листу и являвшиеся механизмами. При появлении императора на троне львы начинали бить хвостами, раскрывали с рычанием пасти и ворочали языками. Павлины распускали крылья и хвосты, начинали кричать. На стоявшем перед престолом по левую руку императора золотом платане начинали петь золотые птицы, причем их голоса соответствовали изображенным видам. Трон при помощи подъемных механизмов мог отрываться от престольной площадки и подниматься практически под потолок зала. Это впечатляющее зрелище сопровождалось звуками грома, органной музыкой, клубами цветного дыма и яркими вспышками света.

      Возможно, уже во время описываемого царствования императора Михаила III (840–867) все эти чудеса механики были переплавлены на монеты, но, по другим данным, они существовали и позже. Обветшавшая Магнавра была отремонтирована при императоре Льве VI (870–912). В годы латинской оккупации Константинополя Магнавра, как и весь Большой дворец, была полностью разграблена и после освобождения византийской столицы в 1261 г. не восстанавливалась; к 1453 г. весь комплекс Большого дворца уже лежал в руинах. До нашего времени сохранились плинфы цокольного этажа здания. В конце XV в. золотые павлины Магнавры с вышедшими из строя механизмами составили часть приданого византийской принцессы Софьи Палеолог, супруги великого князя московского Ивана III (1462–1505) и вместе с ней попали в Москву. После поражения от шведов под Нарвой в 1700 г. царь Петр Алексеевич вынужден был переплавить их на деньги.

      Придворный университет

      В Магнавру, как в главное училище страны были назначены учителями знаменитые византийские ученые, у которых учился и переселившийся в столицу Константин.

      Житие сообщает об этом периоде его жизни: «Когда же пришел в Царьград, отдали его учителям, чтобы учился. И в три месяца выучился грамматике и за другие науки принялся. Обучился же Гомеру (древнегреческой поэзии. – В.М.) и геометрии, и у Льва и у Фотия диалектике и всем философским наукам вдобавок: и риторике, и арифметике, и астрономии, и музыке, и всем прочим эллинским искусствам. Так научился всему, как кто-нибудь мог бы научиться одному лишь из них. Соединились в нем быстрота с прилежанием, помогая друг другу: с ними постигаются науки и искусства. Больше, чем способность к наукам, являл он образец скромности: с теми беседовал, с кем полезнее, избегая уклоняющихся с истинного пути на ложный, и помышлял, как бы, сменив земное на небесное, вырваться из плоти и с Богом пребывать.»

      Упомянутый в Житие учитель Лев был учеником Михаила Пселла-старшего, родственник сведенного с кафедры патриарха-иконоборца Иоанна Грамматика. Лев слыл человеком ученым, знатоком поэзии, риторики, философии, математики и за