Золото. Книга 7. Татьяна Вячеславовна Иванько

рада его прикосновениям, его ласкам?

      А что, если он к Лилле отправился? Ничего особенного, ходил ведь. И она-то не откажет никогда, ума и терпения к слабостям мужчины хватает, а я… Мне стало страшно.

      Ох… я села в постели. Солнце заливает просторную горницу, ветер приятно путешествует по всем закоулкам, овевает тело сквозь рубашку тонкого белёного полотна. Поблёскивает на золотом кувшине возле обширной лохани для умывания. Сейчас и деток принесут…

      Как же глупо всё. Чего я добиваюсь? Как он сказал: «Конечно, ты не виновата!», сколько яда заключил в каждый звук и жест.

      Ещё бы… я виновата перед ним. Я не просила прощать и не просила терпеть, и виновата куда больше, чем он может предположить. И сознавая это, я устраиваю ему такое подлючее утро. Какая глупая дрянь! Какая негодная жена. И ещё более негодная царица.

      Как Милана говорила, мужчины быстро охладевают к жёнам? Особенно, если они такие дуры.

      И что делать, если он… если и, правда, у Лиллы? А если не у Лиллы, а ещё у какой-нибудь местной чаровницы? Царь есть царь, наложниц у него может быть хоть на каждый день года. Хоть по две.

      А разлюбит меня? Что ему за меня держаться? Я даже наследников уже родила ему. Дочери теперь будут ещё до Весеннего Равноденствия, то бишь до Нового года. За месяц, а то и недель за шесть. Он никогда раньше не продолжал отношений со своими беременными наложницами. А я…

      Авилла, как ты глупа и самонадеянна. Почему глупость, самый большой порок и проклятие любого человека, овладела тобой?! А чёрствой дрянью ты была всегда…

      Заглянула Люда, улыбается, ребяток принесли.

      – Солнцелик чихал с утра, – сказала она.

      – А Ярчик?

      – Нет, только оглядывается удивлённо на брата, – смеётся Люда.

      Золотые дети болеют редко…

      Глава 2. Опьянённые

      Я не ожидал прихода Орика этой ночью. Я ещё не спал, когда заглянул служка объявить, что пожаловал Ориксай. Я отложил книги, и свои записки, оставив закладки, чтобы не вертеть потом в поисках оставленного места. И поднялся из-за небольшого стола, за которым сидел.

      Орик вошёл усталый, серый от усталости. В серой простоватой рубахе, промокшей от пота под мышками, волосы – спутанные кудри.

      – Ты что это? Случилось чего? – немного обеспокоился я, разглядывая его.

      – А?.. – растерянно поговорил Орик. – Нет, – мотнул кудрявой головой. Переночевать пустишь?

      Странно. Ава говорила, что поссорились, так серьёзно, что он спать к ней не пошёл?

      Но государю отказа быть не может.

      – Ночуй, пожалуй, только здесь не слишком просторно у меня, но я тебе своё ложе уступлю, оно тут обширнее, чем в моём тереме было.

      Он покивал, развязывая пояс. Будто и не слышит.

      – Да, кровати у них тут в Ганеше… для великанов делали что ли? – пробормотал Орик, задумчиво.

      – Сейчас баню прикажу, – сказал я.

      – Что, духмяный? – усмехнулся Орик невесело, поглядев на меня.

      – Да не без этого. Опять же, после бани и спится слаще.

      – Может,