Красная мельница. Юрий Мартыненко

простудой. Это пройдет. Надо только попить порошков и поберечься. Но настораживало общее состояние Степана. Ефим без утайки поведал доктору о том, что брату довелось и на лесосеке покорячиться с бревнами, и затем мельницу рубить. Доктор, человек уже в годах, маленького роста, с седой бородкой, покачал головой, отвечая Ефиму:

      – Боюсь, голубчик, что больной малость надорвался. Смею вас заверить, поскольку симптомы определенные есть. Так что пока никакой физической работы, какие-либо нагрузки должны быть исключены…

      – Как же? Как же без работы? – удивленно смотрел чуть позже на врача Степан. Кустистые седые брови доктора приподнялись над стеклышками очков.

      – Ну, любезный, я, кажется, ясно выразился. Никаких физических нагрузок. Абсолютно никаких! – доктор повысил голос на последних словах.

      – Господи, – перекрестилась Елизавета, – как же в деревне без нагрузок?..

      Ефим молчал, прижимая левой рукой невестку к своему плечу. Успокаивающе произнес:

      – Доктору виднее. Он пустое говорить не станет. Раз надо, значит надо. Сейчас поберечься, глядишь, и все выправится. Вон, как раз, и зима на носу. Мельница отдыхает, и Степан тоже. Ничего, Лиза, выкрутимся. По хозяйству сами с Ефремом справитесь. А докторским наставлениям следует подчиняться…

      – Ну, что, мам? – встретил у заплота по сумеркам родителей и дядю Ефима встревоженный Ефремка.

      – Ничего, племяш, – ответил как можно спокойнее за всех Ефим. – Приболел немного папка. Пройдет.

      Степан, встретившись глазами с сыном, улыбнулся. Мать тронула за раскрытый воротник:

      – Закутывайся, сынок, ладом. Не лето же…

      – Я распрягу, – запахивая потуже ворот, ответил Ефремка. – Идите за стол. Я картошки наварил. Приготовил груздей и капусты. Полил маслом.

      – А ты? – спросила мать.

      – Я поел.

      Ефим, проводив брата и невестку до избы, остаться на ужин отказался.

      – Завтра раненько с ребятами по дрова ехать. Домой поспешать надо. Зинуха завтра вас проведает. Она сегодня по утру и квашню поставила, так что угостит пирожками с требушинкой. Степан любит их. Верно, Степан? Помнишь, как маманя наша стряпала? Ну, ладно, бывайте. Завтра после леса вечерком загляну…

      …Ужинал Степан кое-как. Подцепив на вилку картофелину, долго смотрел на нее, потом вдруг произнес:

      – Без нагрузок, без работы. Как можно так? А, Лиза?

      Та поставила кружку с молоком. Пересела к мужу. Обняла за плечи, нежно потерлась подбородком о мускулистое твердое мужское плечо.

      – Ничего, Степушка. Все пройдет. И правду Ефим толкует, и доктор тоже, что поберечься надо. Зимой не шибко ведь много работы. Мельница до ледохода, до воды простоит. Ефрем совсем большой стал. Чем не помощник? А? – Елизавета отпрянула от мужа, заглядывая ему в глаза: – Старики судачат, что следующий год опять выдастся урожайным, значит, благостным во всем для людей. Мол, на то все приметы указывают…

* * *

      Несмотря