Река жизни. Тамара Пилипцева

вырвала из его рук банку с керосином. Сыч и Гусь стали пятиться: с бабами лучше не связываться, да и хмель прошел. Поджигателями уже не хотелось становиться.

      – Правильно, бабоньки, – все повернулись на голос Левченковой Пелагеи, – добро Луговских надо описать, чтобы все чин по чину, чтобы не растащили утварь, постройки, скотину.

      «Какие мужики разрушители, – думала Василиса, возвращаясь домой, – революцию затеяли, войны напридумывали. Все-таки женщины не такие жестокие, более миролюбивые».

      Затихла гражданская война. И слава богу! Война братоубийственная. От необычности этого явления кто-то растерялся, кто-то очерствел. Очень уж неожиданный поворот истории. Но из истории этого не вычеркнешь, да и не надо этого делать. А вот выводы делать надо, чтобы не повторялись такие кровопролития. «Грех большой на народе лежит, – думала Анисья. – сумеют ли когда-нибудь его отмолить? Не по-людски это». Так воспринимало ее сознание происходящее. Вот время пройдет, и всем станет стыдно за пролитую кровь, за то, что брат поднял руку на брата, а сын на отца. Но раны долго будут зарубцовываться. Только память человеческая вряд ли когда-нибудь сотрется. А вот братья Маркеловы свои выводы сделали. Никанор был за «красных», а его брат Пантелеймон – за «белых». Когда отсидел Пантелеймон, принял его брат Никанор, поделился куском хлеба, и стали они вместе заниматься тем, чем занимался их отец, их прадеды: пахать и сеять. В такой неразберихе немудрено было и ошибиться. А в гражданской войне не может быть победителей. Но не все прощали, были и такие, кто затаил обиду на долгие годы.

      Сколько горя пережито, сколько слез пролито, сколько вражды, разорений. Мужики стали возвращаться домой. В островерхих буденовках, потрепанных шинелях, рваных ботинках с грязными обмотками. Победители над немцами, «белыми», истосковавшиеся по родному дому, семьям, земле, крестьянскому труду. Они многое повидали. Но каждый думал: «А что впереди?». Люди знали, что в жизни перемены, а в какую сторону? Слухи ползли разные.

      Все понимали, что старой жизни «при царе» наступил конец, что надо жить по-новому. А как по-новому? Вот если человек заблудился в лесу, он же не сидит, сложа руки, а ищет выход. Если тонет, он же не идет камнем вниз, а барахтается, пытается спастись. Вот и из этого лабиринта люди просто обязаны найти какой-то выход. Жизнь продолжается…

      В доме Луговских открыли избу-читальню. В одной из комнат разместился сельсовет. На доме помещиков развевался кумачовый флаг. Создали коммунистическую ячейку, на первых порах был только один коммунист: председатель сельского совета Федор Севастьянович Никифоров. Пришедшие с фронта Игнат Монахов и Василий Архипов подали заявление с просьбой принять их в партию большевиков.

      По примеру коммунистов и молодежь создала комсомольскую ячейку. Секретарем избрали Сергея Мамонова, парень он серьезный и грамоте обучен. Его заместителем – Варю Мартюшеву: характер у нее бойкий, напористый. Варя и Василиса первыми из девушек вступили в комсомол. Без спросу батьки вступил в комсомол Яков Маркелов. Хотел его Федор Иванович отходить