Нарушенный договор. Анастасия Королева

я всё принесу.

      Через несколько минут мне уже вручили кружку с дымящейся жидкостью и приказали выпить всё, до последней капли. И как бы мне ни хотелось воспротивиться, я послушно проглотила этот невероятно противный отвар.

      – Не кривись, – леди Элизабет нежно коснулась моей щеки. – Это укрепляющие травы, тебе должно стать легче.

      Я кивнула и потом посмотрела на дверь.

      Матушка поняла всё без слов.

      – Он хочет, чтобы ты присутствовала при подписании договора.

      Да, об этом я слышала, но что за договор? И почему я обязательно должна присутствовать?

      Кажется, каждый из этих вопросов отразился на моём лице, и мама со вздохом опустилась на кровать, рядом со мной.

      – Мне удалось узнать не так много, но… – она отвела взгляд, – помимо армии, ради которой Ленгро и явился сюда, отец отдаст ему тебя.

      Глупо было бы надеяться, что слова лорда Маригора о надёжных ушах в замке соседей окажутся лишь шуткой. Ещё тогда, прошлым вечером, я поняла, что он отправит меня с ним, но… Всё же на что-то надеялась. Глупая.

      – В качестве кого? – смогла прошептать.

      После отвара голос в полной мере не вернулся, но немой я быть перестала.

      – В качестве жены, – бросила матушка.

      Не скажу, что эта новость меня обрадовала или хоть как-то впечатлила, только, зная отца, я бы не удивилась, если бы он отправил меня в замок Ленгро, как постельную игрушку. Или как прислугу.

      – Что будет с тобой?

      Этот вопрос мучил меня, не давал покоя. Вчера я не отдавала себе отчёта, что лорд Маригор не остановится на достигнутом, собственно, вчера, когда я шла в комнату к лорду Брайену, я вообще мало о чём задумывалась, а сейчас…

      – Ох, дорогая, – леди Элизабет улыбнулась, от чего вокруг глаз появились лучики морщинок. – Ты не о том беспокоишься, совсем не о том.

      Матушка осторожно приобняла меня за плечи и произнесла:

      – Дженис, тебе нужно думать о своём будущем, а со мной всё будет хорошо, ты же знаешь, я могу постоять за себя.

      Знаю, но за последние сутки я видела её растоптанной и сломленной, чего никогда не случалось с мамой, несмотря на все трудности, которые на нас наваливались. Она всегда знала, чем накормить обитателей замка, даже когда в кладовых оставались сущие крохи, ей не составляло труда сторговать у приезжих лучший товар по самой низкой цене, и она никогда и ни перед кем не склоняла головы. До вчерашнего дня.

      Вчера я вдруг поняла, что у матушки тоже есть слабости, и ей нужна помощь. И пусть это звучит невероятно самонадеянно, я постараюсь её защитить.

      – Можешь, я знаю, – прошептала и закашлялась, а когда приступ прошёл, как можно спокойнее предложила: – Нам пора одеваться.

* * *

      Прежде чем надеть платье, я долго стояла у зеркала и рассматривала своё отражение. Помимо отчётливой синевы на шее и плечах, на правой щеке «красовалась» ссадина, и верхняя губа лопнула. На спине стесана кожа, вокруг запястий тоже синяки. А ещё поломанные ногти и содранные костяшки пальцев.

      И если почти все синяки на теле можно было спрятать под платьем, то, что делать с лицом,