Бойцовый кот. Павел Мамонтов

прайсом. Договор свят! Повтори!

      – Договор свят!

      – Ну теперь начнём. Ты спортсмен? – спросил мастер оружия и отвернулся. Подошёл к тому самому современного шкафу, полному склянок и пробирок, начал что‑то выискивать среди них.

      – Скорее любитель, так, занимался немного для души. Единоборства.

      – Спортсмен – это хорошо, – всё так же не оборачиваясь, проговорил Скаур. – Ты садись пока.

      Единственным предметом мебели, куда можно было приткнуться, являлось то самое «пыточное» кресло. Делать Андрею ничего не оставалось, он сел. Кресло оказалось вполне комфортным.

      – Со спортсменами работать хорошо, – продолжал Скаур, – если у них тренер правильный был. Спину поставил, научил усилия подключать, равновесие чувствовать, центр силы. У тебя‑то тренер хороший был?

      – О, ещё какой!

      – Ну тогда выпей за его здоровье.

      Мастер развернулся, протянул Казакову серебряный стаканчик. Андрей с опаской взял, понюхал, спросил:

      – Эм… как я понимаю, именно с этого начнётся моё обучение?

      – Ещё как!

      – Ну ладно.

      Андрей одним движением опрокинул содержимое стаканчика в себя. Пол и потолок резко поменялись местами, закружились. Андрей почувствовал, как куда‑то падает…

      В нос ему ударила едкая пороховая гарь. Всё впереди заволокло дымом, но Андрей всё равно нажал рычаг спуска. Короткий тлеющий фитилёк ткнулся в усыпанный порохом замок ружья. Вспышка, выстрел! Со страшным рёвом и мощнейшей отдачей ружьё выбросило заряд дроби. Попал или нет – не видно: везде дым, крики, звон. С противным мокрым хрустом стрела застряла в глазнице товарища, что стоял справа. Тот без звука повалился на деревянную скамью. А на борт струга запрыгнул смуглый, раскосый воин с саблей. Андрей сбил его одним ударом приклада. Сам выхватил саблю, небольшим кулачным шитом отбил две стрелы, но ещё две вонзились в тело: одна в ногу, вторая куда‑то в нутро. Но Андрей всё равно прыгнул туда, откуда из порохового дыма слышались дикие гортанные крики…

      …и страшный удар вывернул из его рук копьё. Андрей замахнулся булавой, перехваченной ременной петлёй за кисть, ударил ею усатого воина. Сбил с него шлем, оголив лысый череп с клоком волос. Ударил снова. Хряпнула кость. Брызнула кровь. Но уже другой длинноусый ударил его мечом. Андрей попытался защититься щитом, но меч всё равно проломил щит, ударил в грудь, защищённую панцирем, и сбил с лошади…

      …Опять едкий пороховой дым. Страшный визг картечи, а Андрей идёт. Левое плечо вперёд, ружьё со штыком перед собой на согнутых руках. Красиво идёт, уверенно. Андрей поворачивает голову и видит, что идёт один, а впереди шеренга солдат в синих мундирах, тоже ощетинившихся штыками. Взрыв, ударная волна, искры. И ничего, только боль в ноге, в том самом месте, куда пришлась пуля из травмата, и темнота…

      …Андрей очнулся от того, что кто‑то со всей силой давил ему на спину. Руки, заломленные в локтях, болели невыносимо. Андрей открыл глаза и