Избранница Хаоса. Александра Гринберг

домик?

      – С чего это вдруг? Это место преступления, мы ещё не закончили, посторонним не положено…

      Не положено, это верно. Только если ты не ищейка Совета, в его случае – ищейка Кэм. Подчиняться снулым рыбам из городского совета Дар не стал бы даже под дулом пистолета у своей башки.

      – Да ну какой же я посторонний, комиссар? – он всплеснул руками, чуть сдвинулся в сторону, чтобы закрыть Анри от чересчур любопытных журналюг. Дар сегодня не в той форме, в которой стоит позировать фотографам; а без фотографии комиссара они как-нибудь обойдутся. – Давай хотя бы на этот раз обойдёмся без выяснения моих прав и свобод? Тем более у меня есть то, чего нет у твоих истуканов с бумажками.

      – И что же это? – пуще прежнего скривился Делатт.

      «Варенья ему притащить, что ли? А то рожа такая, будто он только и делает, что лимоны жрёт».

      – Ум и бесспорная привлекательность, – Дар чуть склонился к нему и понизил голос: – А еще нюх и слух, Анри. Предлагаю сделать вид, что ты рад моей помощи. И ты будешь, уж поверь.

      – Очень сомневаюсь, – буркнул Делатт. Но из-за плеча выглянул, махнул полицейскому, что торчал у дверей, веля пропустить. Тот смерил его подозрительным взглядом, но уточнять ничего не стал. Шандара гро Маграта знают все в городе.

      Крепкая дубовая дверь открылась с лёгким скрипом. Стефан, при всех его достоинствах, не был ни рукастым, ни особо притязательным в быту. Охотники на нечисть – люди занятые, днём с куда большей охотой отоспятся после тяжелой ночки, а не побегут хлопотать по хозяйству, смазывая петли или вытирая пыль с полок. Дар, хоть и не был частым гостем в этом доме, но не мог припомнить, чтобы Стеф что-то готовил. Обычно тот заказывал еду в ближайших ресторанчиках.

      Он поморщился, стоило пройти чуть дальше по коридору, – внутри запах крови был совсем невыносимым. Сразу же направился к задней двери, чтобы впустить Кэм.

      – Фу, – скривилась она, едва войдя.

      Стефан лежал аккурат посреди гостиной – пугающе неподвижный, нелепо изломанный. Трупы почти всегда застывают в глупых позах, если только это не киношная картинка на экране визора. Лужа подсыхающей крови расплылась вокруг тела маршала, окружила его тёмно-багряным ореолом, подчёркивая сероватую бледность кожи.

      Дар натянул кожаные перчатки – всегда носил их в кармане, привычка осталась ещё с академской юности, – и, подавив всплеск дурноты, опустился рядом с телом. Согнул-разогнул руку, тяжёлую и холодную; оттянул веко – блёкло-голубой глаз ещё не начал мутнеть; прошёлся взглядом по рубашке, заскорузлой от крови, но лезть под неё не решился. Не хотелось ненароком что-нибудь испортить, пусть тело и лежало в ожидании катафалка, обведённое мелом и уже никому особо не интересное.

      Никому, кроме Дара.

      – Свеженький, – пробормотал он, – ещё даже коченеть не надумал. Полагаю, убийца в сердце метил. Для надёжности ещё надо было голову откромсать, но это дельце не из лёгких.

      – Хм, ты имеешь в виду, чтобы он не ожил вампиром?

      – Ну