Сухопутная улитка. Рахиль Гуревич

Жёлтый уровень опасности! Аномальная жара!

      Киса уехал на дачу. Хотя обещал сидеть в городе всё лето ради неё, ради Марины. А вот – сбежал. Жара − хорошо так за тридцать. И уже загорелись леса. Запах гари иногда приносит ветер.

      Паника дикая. Все бегут. Утром из-за смога не видно в окна ничего. Мама звонит папе. Второй раз за три года! Требует, чтобы папа позвонил Елене Валерьевне. Папа юрист, адвокат, он знает, как разговаривать.

      − А ты социолог! – орёт папа в трубку так, что Марина всё прекрасно слышит. – Ты привыкла общаться с людьми.

      − А ты не привык?

      − Меня достали люди! – визжит, как девчонки у них в школе, папин голос. – Я бесплатно с ними не общаюсь, поняла?

      − Но это твоя дочь! – плачет мама.

      Марина не плачет, как мама, нет, не причитает по-бабьи. Марина спокойно берёт Юльку, несёт её под кран. Юлке тяжело. Жара и пустыня – не её стихия. Всё голо, всё пресно, катятся по пустыне перекати-поле родительских ссор и взаимных обид.

      − Просто папа бабник, − шепчет Марина Юльке. – Сам виноват, и поэтому хочет доказать, что мы с мамой плохие. Конечно, мама и бабушка после операции меня оберегали, не разрешали ни с кем общаться…

      − Бабушке как всегда повезло, умотала в санаторий по путёвке собеса, − мама сидит за столом со стаканом пива, обмахивается веером. Толстые рыхлые руки, круглое как блин лицо.

      Конечно, можно поехать к папе на дачу.

      − После такого разговора? – мама делает большой глоток. Пиво пенится, сквозь стакан видны пузырики, похожие на улины яйца… − Да лучше тут сгореть, чем унижаться.

      Марина не согласна. Ну и что, что папа не приглашает, можно попроситься, можно подружиться с новой женой. Но мама против: ехать на дачу, где Марина к тому же покалечилась – это выше её сил.

      А Марине всё равно. Тем более, что того «обрыва», крыши подземного гаража, больше нет. Не будет же папа гробить своего нового ребёнка, кстати, тоже девочку.

      − Ой! Ну что? – пиво заканчивается, мама успокаивается. − Придётся самой Елене Валерьевне звонить. Знаешь, Марин, я эти пятнадцать тысяч для тебя еле у него выпросила. Думала: не даст, не поедешь в лагерь. Но он почему-то вдруг взял и на карточку мне перечислил. И не пятнадцать, а двадцать! Ну и алименты сейчас большие для тебя пошли. Вот, в бассейн всё лето ходишь, каждый день. Сто восемьдесят рублей сеанс помножим на тридцать дней. Да… Папа поднялся, стал зарабатывать… − мама допила пиво. На кружке нарисован солдат, толстый, комичный, неуклюжий, надпись: «Praga».

      – Ох! Хорошо, я вентиляторы в начале лета купила. – радуется мама, повторяя про вентиляторы в сотый раз. – Я-то ещё ладно, у меня кондиционер на работе. Но как ты тут вес день!

      − Мам! – Марина спокойно переносила жару.− Главное – бабушки дома нет, всё-таки возраст, давление.

      − Да-да, − шепчет мама. – От давления сейчас все страдают.

      – Мам! Ну и бассейн очень кстати. У тебя кондиционер, у меня – бассейн. Там тоже кондишн.

      − Надо было раньше тебя в бассейн отдать, лет так в шесть. Всё инфекций