Ищейки Российской империи. Анна Пейчева

хочу показаться назойливым, моя милая, но все же я как представитель Личной Канцелярии Ее Величества обязан разобраться в сложившейся ситуации, которая представляется мне все более и более необычной.

      – Так я и знала, ферритин меня разбери, – вздохнула Лиза, с тоской оглядывая журчащий фонтанчик, кудрявые листья ампельных цветов и прочие уютности «Омелы». – За решетку посадите до выяснения личности? Бить по почкам будете?

      – Упаси вас Стрибог! – ужаснулся Филипп Петрович. – Откуда такие страшные мысли у милой молодой девушки? Мы же не в Швейцарии, слава Николаю Второму… Что вы, сударыня. Я как полицейский должен обеспечить вам комфортное нахождение на территории Российской империи. И не только вам, но и вашему коту. Так давайте определим поскорее, что я могу сделать для вас обоих.

      – Ладно, – сдалась наконец Лиза. Терять ей было особо нечего. Не считая почек, конечно… Но, кажется, этот веселый старик искренне желал помочь, а не тащить ее в пыточную камеру. – Меня зовут Елизавета Андреевна Ласточкина, мне тридцать лет, я родилась восьмого марта тысяча девятьсот восемьдесят девятого года в Ленинграде…

      – Где-где, простите? – поднял кустистые брови Филипп Петрович.

      – В Ленинграде, он же Санкт-Петербург, город трех революций…

      – Каких революций?

      – Так как же – тысяча девятьсот пятого года, потом была еще Февральская в семнадцатом и основная, Октябрьская, тогда же…

      Теперь уже оба собеседника смотрели друг на друга с недоумением.

      – Но в России никогда не было революций, сударыня, – вымолвил наконец Филипп Петрович. – А упомянутый вами господин Ленин, выходец из сибирской глубинки, действительно произвел государственный переворот в тысяча девятьсот пятом, только это было в Швейцарии. И до сих пор бывший Невшатель называется Ленинвиллем в его честь. И до сих пор несчастная Швейцария – это черное пятно на карте Европы, обнесенное железной стеной по границам, цитадель коммунизма…

      – Погодите, коммунизм был у нас! Аж семьдесят лет подряд. Строили его, строили… И наконец он развалился в девяносто первом, когда мне было два года. Но печать Совдепии неизгладима. Столько лет прошло, но почтовые отделения по-прежнему закрываются на обед, а в Новый год мы смотрим советские фильмы. А вы говорите – в Швейцарии коммунизм. Ерундистика какая-то. Это же просто курам на смех. – Лиза сейчас соображала до крайности туго. Вот был бы дед на её месте, уж он бы нашёл, что спросить у местных жителей. – Но тогда… Но если в России никогда не было революций, значит, не было и расстрела семьи Романовых в семнадцатом году? Николай Кровавый не отрекался от престола?

      Вот теперь Филипп Петрович был по-настоящему шокирован. Он прижал руку с Перстнем к груди.

      – Елизавета Андреевна… Голубушка… – растерянно протянул он. – Что же вы такое говорите, милая моя! Мы недавно отпраздновали четырехсотлетие дома Романовых, и хорошо отпраздновали, пышно, радостно. Страной правит Ее Величество Екатерина Третья, прекрасная