Варфия. София Осман

я.

      – Но любите выступать публично.

      – А это почему?

      – Вы глубокая, это нужно отдавать в мир, преступлением было бы себя скрывать. Уверен, вы и сами знаете.

      Мой собеседник не спеша помешивал кофе маленькой ложкой. Франсуа за соседним столиком старательно выкладывал в ряд все доступные ему зубочистки, изредка поглядывая на Виктора.

      – Вы явно ему приглянулись, – кивнула я на мальчика.

      – Он высматривает, нет ли у меня еще зубочисток. И, конечно, следит, чтобы я вас не обидел. – Виктор взглянул на Франсуа. – Настоящий маленький мужчина.

      – Но тремя минутами раньше вы присягнули мне на верность, почему теперь другой рыцарь меня от вас защищает? – Я передала мальчику стоявший передо мной стакан с зубочистками.

      – О, Патимат, поверьте, я дружелюбный. Вам ничего не грозит. Ну, естественно, кроме одного – я разгадаю ваше занятие. Вернее, все ваши занятия.

      Зубочистки одна за одной полетели в туфли Виктора. Он снисходительно молчал. Полностью вовлеченный в нашу беседу, он не упускал из виду ничего, что могло бы ему помочь. Я всем телом ощущала силу его взгляда. Миллионы сканеров изучали меня, но было непонятно, нравится ли ему увиденное или он предвзят и критичен.

      – У вас уже есть версии? – нарушила я молчание.

      – Имейте терпение, моя дорогая, я анализирую. – Виктор отпил маленький глоток кофе. – Помните, вы обещали честность в ответ на мои предположения?

      – Тогда нет, но теперь да.

      – Удивительная женщина. Вы сплошное противоречие! Превосходно и очень необычно. Должно быть, вы коммерсант?

      – Отчасти вы правы. На мой взгляд, каждый человек хоть немного коммерсант.

      – Вот тут не соглашусь, Сирена. Взгляните на эту официантку.

      Виктор указал на молодую азиатку в белом переднике, оживленно беседовавшую с посетителем. Ее волосы были собраны в два хвостика по бокам, и те вертелись из стороны в сторону, не поспевая за подвижной мимикой. Нежные, почти детские черты лица сочетались с почти детским сарафаном. Оставалось только гадать, о чем так долго и с таким увлечением можно общаться с совершенно посторонним человеком.

      – Какой из нее коммерсант? Она исполнитель, делает то, что ей говорят. Ничего сложнее поручений.

      – Вы меня удивили, Виктор. Так проницательно рассматриваете меня и не замечаете очевидных вещей в ней. Взгляните, – я приблизилась к нему. – Она же настоящая актриса. Продает себя, причем достаточно выгодно для ее возможностей в этом заведении. – Я любовалась красивой девочкой. Она притягивала внимание кажущейся естественностью, но проступавшая в ней внутренняя тревога выдавала крайнюю степень сосредоточенности. – Понаблюдайте, – продолжила я. – Она общается с каждым гостем, советует блюдо или вино, делится новостями, наверняка рассказывает байки про шефа. Уверена, через слово у нее «удачный день» или «прекрасный вечер». Заметьте, иногда она дотрагивается до плеча или до руки гостя. К ней невозможно не испытывать симпатии, а ведь от этого зависят чаевые. Она могла бы оставаться равнодушной, не получая никаких бонусов, но старается и обеспечивает