Парижская любовь Кости Гуманкова. Юрий Поляков

все хозяйственнее, сложила в майонезную банку и залила подсолнечным маслом.

      Дожидаясь, пока закипит вода, Чистяков полистал книжку про спортивную семью и в предисловии наткнулся на такую вот фразу: «Однажды к древнему мудрецу пришли родители и сказали, что мечтают вырастить своего ребенка здоровым, красивым, умным. “Когда нужно начинать воспитание?” – спросили они. “Сколько лет ребенку?” – спросил мудрец. “Пять дней”, – ответили они. “Вы опоздали на девять месяцев и пять дней!” – был ответ».

      Валерий Павлович представил себе, как в понедельник войдет в кабинет Бусыгина и, дождавшись, когда тот соизволит заметить секретаря по идеологии, положит на стол заявление: «В связи… прошу… по собственному желанию…» БМП надломит правую бровь, глянет с нехорошим любопытством и скажет, наверное, так: «Думаю, сложно будет объяснить членам бюро, почему в такой трудный момент вы уходите с партийной работы!» Скажет, а про себя, конечно, подумает: «Слава тебе господи! Сам догадался!» Потом Бусыгин спросит, куда же он собирается уходить. Валерий Павлович ответит, что пока еще сам не знает, и в этот момент, именно в этот момент, попросит за Надиного пацана… за Диму. «Грехи молодости?» – поинтересуется БМП. Чистяков лишь кивнет. И тот не откажет, ибо покорный уход своего врага, а также его союзническое молчание на бюро горкома точно увяжет с этой странноватой просьбишкой. А молчание Чистякова БМП хорошо запомнит, потому что на бюро горкома будет порка, хорошая профилактическая порка районного руководителя, подзабывшего немного принцип демократического централизма. БМП вызовет по селектору секретаршу, эту лахудру, которую привез в Москву из своего Волчехренска, и скажет: «Маша, соединика меня с директором Нефроцентра!..» А в среду, когда позвонит Надя, Чистяков скажет ей: «Все нормально, товарищ! Бери Диму, товарищ, и дуй срочно в Нефроцентр, товарищ!» – «Спасибо, Валера!» – заплачет она. Что ж, за это Надино «спасибо» и за эти благодарности стоит заплатить своей дурацкой судьбой, разбить ее об пол, точно свинью-копилку… Валерий Павлович выпил еще рюмку и вывалил в пузырящуюся воду целую пачку спагетти. В начале первого позвонил дядя Базиль.

      – Ты куда, барбос, исчез? – спросил он уныло. – БМП тобой интересовался. Меня, грешного, выспрашивал, а заодно предложил за две недели найти себе новое место… Понял?

      – Понял… У тебя есть что-нибудь на примете?

      – Есть. Начальник отдела кадров управления ритуальных услуг. Все кладбища мои будут! Соглашаться?

      – Соглашайся, – улыбнулся Чистяков. – Хоть похоронишь меня по-людски…

      – Новодевичье не обещаю, а Ваганьково гарантирую! – успокоил Мушковец. – А куда ты все-таки делся?

      – Да та-ак…

      – Ну и что тебе это «да та-ак» по фамилии Иванушкин напело?

      – Предлагало на бюро горкома плюнуть в БМП.

      – Плюнь, Валерочка, Христом Богом тебя прошу, плюнь! Хочешь, я тебе своих слюней подбавлю?

      – Я подумаю, –