Христианство и страх. Оскар Пфистер

[14].

      Можно также оценить научную беспристрастность Пфистера: он ведь был пастором реформатского вероисповедания, основателем которого был именно Кальвин. Для многих верующих людей беспристрастное изучение своих собственных религиозных «предков» воспринимается как грех Хама и поэтому строго табуировано, часто на бессознательном уровне, – но, в понимании Пфистера, именно христианство требовало выяснения истины как она есть.

      Исторические главы, посвященные временам, предшествовавшим Реформации, все-таки и на самом деле устаревшие и наивные. Но все равно не бессмысленные – если мы вспомним, для чего они были написаны.

      Да, как описание христианского и иудейского миров они неадекватны. Пфистер писал в то время, когда фактически о эпохе происхождения христианства знали настолько мало, что теоретически любые реконструкции были в ходу, будучи ограничены только идеологией. Первые открытия рукописей Мертвого моря пришлись на время жизни Пфистера (1947 г.), но Пфистеру не пришлось увидеть детонированную ими революцию во взглядах историков на иудаизм и христианство. Собственные идеи Пфистера развивались в фарватере довоенного общепротестантского мейнстрима, лидером которого был Адольф фон Гарнак с его новым «маркионизмом»: противопоставлением христианского Нового Завета «иудейскому» Ветхому Завету как разных религий разных богов (разумеется, протестантский «маркионизм», в отличие от аутентичного маркионизма II века, не считал еврейского бога Ветхого Завета отдельным от христианского Бога существом, но просто не верил в реальность его существования)[15].

      В современной науке формируется консенсус относительно того, что раннее христианство было одной (точнее, даже и не одной) из форм иудаизма эпохи Второго Храма. В нем не было ни богословских, ни ритуальных особенностей, которых бы не разделяли те или иные нехристианские направления иудаизма. Уникально было только признание Иисуса Мессией (Христом). Но, как где-то заметил выдающийся современный ученый Дэниел Боярин, тут ситуация напоминала нынешнее отношение в иудаизме к движению Хабад Любавич: остальные иудеи не верят в то, что скончавшийся в 1994 году любавичевский ребе Шнеерсон был Мессией, но на этом основании никому не приходит в голову не считать «хабадников» иудеями[16].

      Современный научный Христос, вероятно, мог бы немного разочаровать Пфистера – как своим недопониманием гуманистических идей (это уж неизбежно, если принять буквально все евангельские слова в духе одобрения Ветхого Завета, особенно Мф. 5:17–18, где говорится о том, что Новый Завет не подразумевает отмены Ветхого, но подразумевает его исполнение), так и своей приверженностью к слишком несовершенным, с точки зрения Пфистера, формам благочестия: например «магическим» жертвоприношениям и безбрачному аскетизму. Для Пфистера, как обычно для протестантов, христианская Евхаристия – что-то вроде поминок, где сходство с жертвоприношением только самое отдаленное; особой роли в христианской жизни, как

15

В настоящей книге Пфистер неоднократно ссылается на Гарнака. Манифестом такого богословия стала книга A. von Harnack, Marcion. Das Evangelium vom fremden Gott. Eine Monographie zur Geschichte der Grundlegung der Katholischen Kirche, Leipzig, 1921 (много переизданий и переводов). После того как такое богословие вошло в резонанс с доктриной немецкого нацизма, оно стало подвергаться «денацифицирующей» цензуре (чаще всего внутренней, то есть обусловленной психологически), но абсолютно непричастный ко всем этим околополитическим процессам Пфистер никакого разлада с совестью не испытывал.

16

Из современной литературы о соотношении раннего христианства и иудаизма можно особо рекомендовать: J. D. G. Dunn, The Partings of the Ways between Christianity and Judaism and their Significance for the Character of Christianity, London, 1991; 2^nd ed. 2006; The Ways that Never Parted: Jews and Christians in Late Antiquity and the Early Middle Ages, ed. A. H. Becker, A. Yoshiko Reed (Texte und Studien zum antiken Judentum, 95), Tübingen, 2003; D. Boyarin, Border Lines: The Partition of Judaeo-Christianity. (Divinations: Rereading Late Ancient Religion). Philadelphia, 2004; в связи с затронутыми Пфистером темами (в частности компульсиями) представляет особенный интерес: I. W. Oliver, Torah Praxis after 70 CE. Reading Matthew and Luke-Acts as Jewish Texts. (Wissenschaftliche Untersuchungen zum Neuen Testament, II/355). Tübingen, 2013 [ср. мою рец.: Scrinium 12 (2016), 391–394].