Любовь в процентах. Елена Стриж

еще не видела. Лицо покраснело и стало ужасно жарко, пальцы мелко задрожали. Мне стало стыдно. Соски как перезрелая черешня почернели и неестественно сжались. Острая боль коснулась их, я вздрогнула, и глаза от ужаса расширились.

      Юрка нагнулся вперед, протянул руки. Еще не коснувшись меня, я почувствовала их жар. Нет, тихо шептала сама себе. Ладони всей массой легли мне на груди, я замерла. Они были настолько горячими, что обожгли меня. Я смотрела ему в глаза, хотелось увидеть его взгляд, но Юрка смотрел только на свои руки. Его пальцы разошлись веером, полностью накрыв грудь. Я ждала. Еще секунда, и его пальцы сжали ее, потом отпустили, и снова сжали и опять отпустили.

      Это было впервые со мной, никто чужой не касался ее. Лед, что сковал грудь, таял под его жаром. Это было необычайное ощущение, а потом боль где-то внутри тела. Черешни сморщились и стали похожи на опухоль, покрытую трещинками. На груди они смотрелись отвратительно. Я сжалась, хотелось прижать руки к ним, успокоить, сказать, что я тут. Но вместо этого я предательски их бросила, отставив для забавы Юркиным пальцам.

      Я ничего не чувствовала, они онемели. Он слегка сжал их, ничего, только прежняя тупая боль. Его пальцы взяли соски там, где кончается кружок, сжал так сильно, будто хотели оторвать. Не то боль, не то электрический разряд пронзил все тело. Мое тело дернулось. Он отпустил, потом опять сжал, и тело опять резко вздрогнуло. Я как будто просыпалась. Опять положил ладони на грудь. Горячо, опять ожог, дыхание, в глазах потемнело. Через какое-то время вернулась чувствительность, стало щекотно, и ноющие спазмы растворились.

      В этот раз Юрка сжал пальцы и потянул их вверх, как будто это была не моя грудь, а коровье вымя, как будто он хотел подоить меня. Невольно я приподняла тело за его руками, но он еще сильнее сжал пальцы и еще выше поднял руки. Юрка замер, спина напряженно прогнулась, почувствовала, как мышцы задрожали, я так долго не протяну. Я начала опускаться. Его пальцы не отпустили меня, грудь как резина вытягивалась. Не верила своим глазам, что она так сильно может трансформироваться. А потом он отпустил.

      – Ай… – Вскрикнула я.

      Грудь стояла колом, но постепенно она стала оседать и расплываться. Я наблюдала за ней, за ее перерождением. Из ороговелой больной груди, она превратилась в мягкую желеобразную массу. Черешня расплывалась, будто таял кусочек льда, оставляя после себя только бордовое пятно.

      Юрка не наигрался ими. Снова положил руки на грудь, и все же, какие они у него горячие. Повел ими вниз, желеобразная масса с легкостью поддалась его желанию. Грудь следовала за его пальцами как домашний зверек, не хотела отпускать их. Пальцы соскользнули с нее, и она нежно колыхнулась. Я улыбнулась. Заметил он или нет, но мне было очень приятно.

      Как нельзя описать запах цветов, так и я не могу описать все чувства, что коснулись меня в тот момент. Я испытала боль, наслаждение, скрытую страсть и девичью похоть. Сказать, что это было здорово, значит не сказать ничего. Это была просто радуга чувств. Теперь я не боялась ничего,