Любовь в процентах. Елена Стриж

приказала ему. – В восьмом классе мы ездили на картошку, всех гоняют на нее, вот и нас послали копать. Когда завуч Тамара Сергеевна ушла, а нашей классной в этот день не было, мы просто сбежали с поля. Ты ведь знаешь, что такое уборка урожая, никому ничего не хочется делать. Чтобы меня не увидели, пошла по оврагу к коровнику, где летает куча мух. Там заметила стайку малышни. Было видно, что они что-то тайное делают, крадутся в кустах, я за ними. Не ставила целью узнать, что они затеяли, просто любопытство брало свое. Они доползли до телеги, там свисали чьи-то сапоги, прошмыгнули под ней, а потом осторожно встали и что-то начали делать вверху. Хозяин сапог даже не пошевелился. Мне стало жутко любопытно. Очень осторожно, ну, как в разведке, забралась в кабину трактора, что стоял совсем рядом. Стараясь не шуметь, села на сиденье и повернула голову в сторону телеги. Там лежала женщина, ей было уже достаточно много лет. Наверное, она крепко спала или просто была порядком пьяна, поэтому не обращала никакого внимания на парней. Один из смельчаков взял за подол ее скомканное на коленях платье и забросил его ей на живот. – Я замолчала, как будто это было вот только что. – Ты знаешь, – тихо произнесла я, – на ней не было ничего, никаких панталонов или трусов. Ее ноги были чуть раздвинуты, а кожа была до неприличия белой. А еще, у нее были такие ярко-рыжие волосы, они просто горели. – Я посмотрела на Сергея. – Ты осуждаешь меня?

      Впервые за мой длинный монолог он ответил:

      – Нет, – и через секунду добавил, – наверное, я бы сам полез смотреть.

      – Наверное, это не считается. А я вот сидела и смотрела, и чем дольше я смотрела, тем больше мне это нравилось. В последствие очень часто вспоминала этот эпизод, а однажды мне это приснилось. Но во сне я не сидела в кабине, а лежала там, на телеге, а на меня смотрели. Только кто, не помню. И самое удивительное то, что мне это нравилось.

      Я затаила дыхание, не поверила сама себе, что вот так просто взяла и сказала. Мне хотелось закончить мысль, но я боялась ее, боялась даже думать. Внутри все заклокотало, появилось то самое чувство страха, что тебя застукают за подсматриванием. Хочется все бросить и убежать, но не можешь, тянет смотреть, еще и еще.

      – Здорово.

      – Что здорово? – удивленно спросила я.

      Он улыбнулся.

      – Здорово было бы увидеть тебя вот так.

      – Ну, знаешь ли! – я не вскипела только по той причине, что мне действительно этого хотелось, до боли в животе хотелось. Но я не могла себе в этом признаться. – Ты наглец.

      Краем глаза заметила, как он улыбнулся.

      – Нет, ты только посмотри на себя. Вот это и есть твои запретные фантазии, мечты и желания. Так почему же их не исполнить? Почему?

      – Слишком много хочешь! Я просто рассказала, вот и все, и ничего я не обязана делать. Ты понял это, понял?

      – Да понял я, понял, но зачем так горячиться. Ты же сама сказала, что представляла себя на ее месте, и что тебе этого хочется.

      – Насчет хочется не говорила. Сказала, что нравилось, вот и все, и не надо искажать мои слова.