Хроники одного заседания. Книга вторая. Игорь Сотников

постепенно оголяется.

      И вот когда перчатка собою освободила пясть руки, и начала постепенно, сантиметр за сантиметром, освобождаться пальцы, то перчатка на одно мгновение вдруг остановилась, застряв в той пальцевой области, где, как правило, особы женского рода носят приглянувшиеся им колечки. Цветочница же, обнаружив эту заминку, быстро поправляет не желающую без накоплений в себя слазить перчатку, и вновь принимается за своё осторожное дело, где на свет тут же появляется то озорное препятствие, в виде небольшого колечка, с небольшим красным камушком на нём. И, казалось бы, что здесь такого, когда самое страшное ещё впереди, но вид этого колечка с красным камушком, вдруг заставляет вздрогнуть, как Анни, так и самого Дрейка, что было весьма удивительно при его-то хладнокровии.

      При этом побледневшая Анни, левой рукой невольно хватается за свою правую руку в области пальцев, а Дрейк, как от полной жал змеи, одёргивает руку от розы, и теперь хочет поднять глаза и посмотреть в лицо цветочницы, но вдруг подскочившая с места в нервном напряжении Анни, перетягивает его внимание на себя и не даёт ему посмотреть на лицо цветочницы. А уж после того, как Анни заявила: «Мне уже пора», – и выдвинулась на выход, то спешащему за Анни Дрейку, которому как только на один момент показалось, отчего он даже оглянулся назад, что до него из окружающего городского шума, донесся знакомый шум слов: «Сними покровы иллюзий и открой уже, наконец-то, ей правду», – уже было не до вопросов, куда подевалась эта…?

      Но если им, из-за своей столь неожиданной спешки, уже и не ответить на вопрос, куда подевалась эта цветочница, да и вообще кто это такая, при этом всё это относилось больше к Анни, чем к Дрейку, хотя при его-то образе жизни и дырявой памяти на лица, отчего он любит только президентские лица на купюрах, – легче запомнить, – это тоже задача не простая, то насчёт сторонних наблюдателей, к которым относился Глеб, можно было не тревожиться, им всё было видно. Тем более цветочница прямиком направила свой шаг к нему.

      И вот тут-то Глеб впервые озадачился, не зная как ему реагировать на всё это, и глупая улыбка на его лице, была тому подтверждение. Цветочница же подойдя к нему, мило улыбнулась, отчего Глебу немедленно захотелось заказать ей кофе, а себе чего-нибудь покрепче и, не дожидаясь, когда Глеб проявит смекалку и сделает такой необыкновенный заказ, загадочно, а как же ещё, говорит ему. – Вы надеюсь, ничего не имеете против того, что я так с розой? – На что Глеб и хотел бы выразительно согласиться с ней, но он вдруг почувствовал, что у него горло неожиданно пересохло, что бывает, как он считал, только в книжках и то только в любовных романах, а тут такая дикая реальность и поэтому только и сказал, что: Угу.

      Но раз Глеб такой большой знаток любовной романтической классики, то разве он не знает, что такая немногословность и набыченность с пересохшим горлом героя чьёго-нибудь романа, как раз то, что нужно, и хочется слышать и видеть любой романтической натуре, которая скрывается под