Путь Дракона. Евгений Торчинов

под впечатлением ге-ни-аль-но-го романа Цао Сюэ-циня «Сон в красном тереме». И прочитала!

      Поскольку идея писать на китайские сюжеты ТРИОЛЕТЫ показалась мне какой-то особо экстравагантно-эстетской, я взял потом у дамы тексты ее поэз и переписал их. Поэтому имею возможность воспроизвести их здесь. Триолеты, кстати, оказались вполне недурны. Что касается их содержания, то оно становится вполне понятным при чтении «Сна в красном тереме», вполне доступного для каждого русскоязычного читателя, ибо роман сей уже полвека как переведен на язык Толстого, Достоевского и Чехова. Поэтому от каких-либо комментариев содержательного плана я воздерживаюсь. Итак, русско-китайский диван мадам Тигринской. Триолеты.

1.

      Пускай пока веселится

      Душа, отягченная сном.

      Отрок, мечтавший забыться,

      Пускай пока веселится.

      Час не пришел – не стучится

      Бед предугаданных сонм.

      Пускай пока веселится

      Душа, отягченная сном.

2.

      В грезах, неге, печали

      Фея реки Сяосян,

      Вешние дни стояли

      В грезах, неге, печали.

      Беды, которых не ждали,

      Где розы цвели – бурьян.

      В грезах, неге, печали

      Фея реки Сяосян.

3.

      Тоскою нефрит отуманен,

      Предначертанье сбылось.

      Лик его ясный печален,

      Тоскою нефрит отуманен.

      В райских покоях тот странен,

      Чье сердце к земному влеклось.

      Тоскою нефрит отуманен,

      Предначертанье сбылось.

      На чтении сих поэтических строк презентация (точнее, как оказалось, ее экзотерическая часть) закончилась, Александр Иванович объявил, что первое рабочее заседание общества состоится в последний четверг месяца в 19 часов в Красногвардейской районной библиотеке (Индустриальный проспект, д. 51) и что на него приглашаются все зарегистрированные члены общества и все желающие вступить в него. Засим все начали расходиться.

      Я тоже собрался уходить, когда ко мне подошел Богословский:

      – Уважаемый Константин Владимирович, премного благодарны, что вы пришли. Мы ведь хорошо вас знаем и не только как психолога и религиоведа, поверьте мне.

      Увидев мою удивленную мину, он замахал руками: дескать, полноте, полноте; ну раз не хотите затрагивать эту тему, то не надо, конечно. Затем продолжил:

      – Будьте любезны, Константин Владимирович, не уходите. У нас тут еще ужин запланирован, для внутреннего, так сказать, круга. Мы столик в китайском ресторане заказали. В «Аквариуме». Это на Петроградской, недалеко от метро «Горьковская».

      Пришлось согласиться, тем более что мне самому стало любопытно, что все это значит. К Богословскому и Артамонову подходили присутствующие, заводили какие-то разговоры, но те их не очень-то поддерживали. В конце концов мы («внутренний круг» по терминологии Богословского – и когда это я успел в него