Наверно, я еще маленький. Ася Петрова

ответил Паша со всей серьезностью.

      – Ты просто пофигист.

      – А ты просто неврастеник.

      – А вот и нет. Я тороплюсь и жить, и чувствовать.

      Паша посмотрел на меня изумленно.

      – А еще я классику читал, – я подмигнул.

      Мы включили телек и замолчали. Матч был просто супер. «Зенит» обыгрывал «Спартака», я радовался, поскольку я за «Зенит». Паше было все равно. Ему просто нравилась игра. И вдруг, в тот момент, когда Жулиано обвел противника и сделал невообразимое, готовясь забить финальный гол, Паша закричал:

      – Сейчас я тебя научу радоваться настоящему! Смотри! Смотри, как он ведет мяч, смотри, какая крутая игра, и гол совсем близко!

      – Опять будущее!

      – Смотри-смотри-смотри. Сейчас он этого так… а потом раз… И-и-и-и…

      Мы затаили дыхание, наслаждаясь настоящим, которое вот-вот превратится в идеальное будущее.

      – Го-о-о-ол! – заорали мы в один голос, подскочив на диване.

      Остатки попкорна рассыпались.

      – Ну вот, я же тебе говорил! – с досадой вздохнул я.

      – Чего?

      – Того. Гол уже прошлом. Все. Настоящего слишком мало, а будущего вообще нет.

      Паша задумался:

      – Ты прав. Ход времени – это полной отстой. Дай мне пульт. По «СТС» идет «Назад в будущее».

      Ура!

      Я встал в очередь к кофейному автомату и вдруг увидел перед собой ее. Нашу учительницу по литературе. В последнее время я решил, что будет лучше, если я попытаюсь вести себя с ней более естественно и раскованно. Я подумал – может, мы станем друг другу больше нравиться и напряжение постепенно рассосется. В другой раз я бы тихо дождался, пока она возьмет кофе и уйдет. Или ушел бы сам. Кофе можно выпить на любой другой перемене. Но тут – была не была: я чуть склоняюсь и громко говорю «Здравствуйте, Марина Станиславовна!». Она оборачивается и сдержанно мне улыбается. Я тоже улыбаюсь. Отличное начало.

      Кофейный автомат работает медленно. Мы с Мариной Станиславовной стоим вполоборота друг к другу и ждем. Пауза длится. Надо о чем-то говорить. Я спрашиваю:

      – А мы в пятницу будем на уроке сочинение писать, да?

      Вообще-то, вопрос глупый, потому что я и так знаю про сочинение. И она знает, что я знаю. Тем не менее любезно отвечает:

      – Да. Только не в двадцать пятом кабинете.

      Я радуюсь: появилась новая тема. Загадочный кабинет, о котором я ничего не знаю, а значит, можно задать нормальный, не глупый вопрос. И я спрашиваю:

      – А в каком?

      Вопрос доставляет мне такое удовольствие, что я просто млею: у меня с Мариной Станиславовной светская беседа! Про кабинет! Точнее, про номер кабинета.

      – Я пока не знаю. Ближе к пятнице скажу. Но ты передай ребятам, чтобы у двадцать пятого никто не ждал.

      Вот так поворот! Теперь она еще и просит меня что-то кому-то передать! Я вроде как ее поверенный… Ну или почти. От восторга я краснею и говорю:

      – Будет