Вандалы пустоты. Джек Вэнс

а если оно никому не нравится, все остальные могут пойти и спрыгнуть с обрыва вниз головой в кратер Аристилла… А это кто у нас? Еще один недоросль? Эй, парень, у тебя язык отнялся?»

      «Позволь представить моего сына, – чопорно ответил доктор Мердок. – Сэм Бакстер – Дик».

      «Как у вас…» – Дик хотел было вежливо поздороваться, но новый знакомый прервал его прежде, чем он успел закончить фразу.

      «Зови меня „Чокнутый Сэм“, парень – все так делают, и я считаю, что это своего рода комплимент. Потому что я знаю то, что знаю и вижу то, что вижу – то, чего больше никто не знает и не видит. Какая разница? Тем лучше для меня… Так как, значит, меня зовут?»

      Смущенно поколебавшись, Дик выпалил: «Если вам так нравится, я буду называть вас Чокнутым Сэмом, но хотел бы составить свое собственное мнение по поводу вашей нормальности. Может быть, вы правы, а все остальные ошибаются».

      Чокнутый Сэм оглушительно расхохотался: «Парень, ты сказал самую разумную вещь из всех, какие я слышал с тех пор, как пешком под стол ходил!» Сэм повернулся к доктору Мердоку: «Слушайте, док, я думал, вы прикажете Лобскузу – или как его там – выдать мне необходимое топливо».

      Доктор Мердок хлопнул себя по лбу: «Сэм, я начисто забыл про это. Скажу ему за ужином. Ты, конечно, поужинаешь с нами?»

      «Конечно. Куда мне еще податься? За углом есть отель „Ритц-Карлтон“? Или где-нибудь в Море Ясности устроили гриль „Савой“?»

      Подскакивая и ворча себе под нос, Сэм удалился. Глядя ему вслед, доктор Мердок скорбно покачал головой, затем повернулся к Дику: «Пойдем, надо спешить».

      Через десять минут, облачившись в скафандры, они пересекли дно кратера – черное стекло, глубокое и прозрачное, как морская вода. У них за спиной остались четкие силуэты корпусов обсерватории, слепящие под безжалостными солнечными лучами. Дику, привыкшему на Венере к золотистой дымке и растворяющимся в ней расстояниям, трудно было привыкнуть к бескомпромиссной резкости лунного ландшафта. Очертания, формы, тени, детали – в нескольких километрах все казалось таким же обнаженным и бросающимся в глаза, как под ногами; это придавало пейзажу приводящую в замешательство сложность, странно приближая объекты, как если бы здесь отсутствовала обычная перспектива.

      Впереди возвышалась стена кратера: серые, белые и черные утесы, расколотые призмы с блестящими, как зеркала, поверхностями разломов, гораздо круче и обрывистей, чем любые горные хребты на Венере. Верхняя часть невысокого утеса была взорвана, чтобы на образовавшейся площадке разместился телескоп. Сложная ажурная конструкция выделялась на фоне черного неба, металл ярко блестел на солнце – и при всей своей замысловатости телескоп каким-то образом казался солиднее окружающих лунных гор. Почти в основании широкой трубы, образованной пересекающимися фермами, висело зеркало; почти на самом верху гнездилась кабинка астронома, выглядевшая маленькой по сравнению с огромным зеркалом.

      Доктор Мердок заглядывал в шлем Дика, его