Морские байки. Владимир Владимирович Гораль

Брежнев —

      величайшие революционеры нашего века. Советский народ в лице нескольких рыбаков с промыслового траулера, внимательно и наморщив лбы, выслушал эти спонтанные откровения беглого нигерийского анархиста. Как оказалось, их более занимал другой, не совсем политический вопрос. Когда левый радикал Монго Бабу укатил в голубые норвежские дали на своём подержанном мерседесе, коллеги не без ехидства осведомились у повеселевшего рыжего:

      – А что, Геша? Носовую часть-то ты отдраил, а про корму, небось, запамятовал?

      На это матрос Эпельбаум ответил крайне загадочно:

      – «Омниа меа мекум порто».

      – Ну, всё путём! – решили генкины коллеги-приятели.

      – Раз рыжий начал выёживаться, значит вполне оклемался.

      Примечания:

      1. Кассиус Клей – Мохаммед Али – американский боксёр-профессионал, абсолютный чемпион мира в тяжёлом весе.

      2. «Ес! Ес оф коз! Джаст кимикэл пэйнт!» (искаж. англ.) – Да! Да, конечно! Просто химический краситель!

      3. «Велкам плиз ту ауа шип!» (искаж. англ) – добро пожаловать на наше судно!

      9

      4. Боди-арт (англ. body art – «искусство тела») – одна из форм авангардного искусства, где главным объектом творчества становится тело человека.

      5. «Омниа меа мекум порто» (лат. Omnia mea mecum porto) – Всё своё ношу с собой.

      10

      Боцман в Гренландии

      С бортом 2113 «Жуковск» свела меня, как видно, судьба. Но это я понял позже. А тогда я, 18-летний курсант 4-го судоводительского курса Мурманской мореходки, был направлен на плавательную практику для начала матросом без класса. Это через год, после сдачи госэкзаменов и получения диплома судоводителя, ждала меня невеликая должность штурмана-стажера. А пока – салага, или просто юнга.

      Малый рыболовный траулер номер 2113 «Жуковск» имел дурную славу. Редко обходился он без ЧП. Бывало в шторм кого за борт волной направит, и всё, «пишите письма…» Бывало, кому грузовым гаком в висок ни за что. А потом следствия, проверки… Как-то в ночную вахту поднимали мы «авоську» на борт. Я должен был бегом переносить от кормы к баку «бешеный конец» – траловый трос. «Бешеным» конец назывался потому, что при волнении

      11

      Владимир Гораль

      он мог «сыграть», сорваться с полупудового гака, грузового крюка. И, как пелось в старинном романсе:

      – Милый, ты не вспомнишь нашей встречи…

      Конец этот переносили быстрым аллюром, да и весь подъем трала проходил в том же темпе. Смутно помню упругий, плотный контакт своего молодого тела с чем-то массивным и влажным. Помню гордый, одинокий полет в ночи. Помню смачный, чувствительный шлепок о жесткую, как асфальт, и жгучую, как кипяток, ледяную воду моря Баренца. Больше не помню ничего, только секундное удивление от происходящего:

      – Приехали, что ли?!

      Быстро