Жизнь по капельке. Медицинский детектив. НИНА РОМАНОВА

для них это просто отвар цветков гибискуса. Его пьют горячим, холодным и под кальян.

      Снова взглянув на Геннадия, Капа спросила:

      – Кальян сегодня будет?

      Молодой человек развел руками и рассмеялся.

      – Видимо, не будет, – заключила Капа, – значит, вместо гибискуса сегодня чай с наной. «Нана» – по-арабски «мята», – пояснила она. – Кстати, чай с мятой тоже при– думали пить арабы, за что им большое спасибо.

      Все оживились и потянулись к самовару за новой порцией чая.

      – А как к вам, иностранной студентке, относились? – возобновила прерванную беседу Катя.

      – А хорошо относились! Как-то перегибы и недочеты того времени прошли мимо меня. – Капа покачала голо– вой. – Я искренне верила, что у молодёжи в России есть все шансы учиться и строить жизнь такой, какой она им видится. И руководству университета нравились мои восторженные статьи о советском патриотизме: мне давали доступ и на комсомольские стройки, и в университеты в глубинке. Я тогда много повидала…

      – И как долго вы пробыли в России? – поинтересовалась девушка.

      – Я вернулась в Канаду через год с небольшим, – ответила Капитолина и, поднявшись, собрала со стола свои пустые чашки, давая понять, что тема, как и чай, исчерпана.

      – Вы чаёвничайте, а я пойду яблоки пособираю, пока светло, – сказала она и отправилась в сад.

      ***

      Прозрачная волна набегает на песок, осторожно его шлифуя. Но стоит воде отступить, как тонкие линии начинают прочерчивать поверхность, каждый раз создавая неповторимый, как отпечаток пальца, узор, поражающий симметричностью геометрических элементов. Линии заплетаются друг за друга, углубляются, словно тянутся за уходящей всё глубже и глубже сквозь песчинки влагой, и вот они уже не выглядят тонкой паутиной, а, скорее, напоминают чёткие, высыхающие морщины. Но песчаная кожа, не успев окончательно постареть, омывается новой волной, набегающей, чтобы отшлифовать все заново…

      Матвей шагал по бесконечному пляжу, ступая босыми ногами на песчаный рисунок, который то появлялся, то исчезал по воле стихии, и строил планы на ближайший год. Шум моря всегда успокаивал, отвлекал от ненужной суеты, позволяя сосредоточиться на главном. Матвей любил смотреть на волны: они напоминали, что всё в жизни так же непостоянно, как эта раскачивающаяся вода, это кажущееся спокойствие, готовое взорваться штормом при небольшом усилении ветра или даже просто смене его направления. Он нуждался в этом слиянии с природой – единственным источником, бескорыстно подпитывающим его энергией.

      Как говорится, человек предполагает, а Бог располагает. Неожиданный звонок бизнес-партнера оборвал только начавшийся отпуск. Короткий перелёт не просто перенес его из лета в зиму, но заморозил все планы на неопределенное время: в зале прилёта на скользком плиточном полу кто-то пролил сок, и Матвей, поскользнувшись на сладкой луже, оказался в госпитале с открытым переломом ноги. Поблагодарив