Счастливые истории. Коллектив авторов

Елена уже ушла в декрет. Учили детские песенки, колыбельные убаюкивающие и, наоборот, утренние бодрящие.

      Елена тихо напевала по дороге в роддом, чем нервировала фельдшера «Скорой». Пела в зале на столе, чем удивляла видавших виды акушерку и врача.

      У нее в душе распускались огненные цветы. В животе было очень горячо. Но совершенно ни капельки не больно.

      Это называется самоанестезия. И у белых женщин считается огромной редкостью.

      А вот в Америке индеанки, пока добрые янки их не покорили, не загнобили и не загнали в резервации, без боли рожали чуть ли не все поголовно. Может быть, легенды врут, конечно.

      Елена быстро и также легко, без страданий родила и второго здорового ребенка. И третьего.

      Пацаны все трое обожают голос мамы. Она почти любую работу по дому делает, напевая. И мечтает о дочке.

      Офис? А зачем? Дела мужа так поперли в гору, что Елена сидит дома, занимается детьми, семьей, лишь немножко для карманных денег себе, да и чтобы профессию не забыть, настукивает по вечерам в программе на компе, ведет дела одной фирмы…

      Муж говорит, что песни у его жены – волшебные. Поэтому ему и везет. Может, так и есть.

      Натэла Зубченко. Алопетянка

      Мир рассыпался в 15. Теперь она ненавидела ночи, забыв про спокойный сон. Ненавидела физкультуру, где ее тайна могла раскрыться в любой момент. Ненавидела игривый южный ветер, норовящий всем на свете показать, какой она стала. Она даже имя свое ненавидела. Венера. Богиня красоты. Смешно и горько.

      Мама успокаивала, водила по врачам. Те радостно сверкали фальшивыми улыбками. Говорили, что все наладится. Вот еще эти витаминки. Вот эта процедурка. И еще одна, и еще. Ах, это все от стресса. Ах, сходите к психологу.

      На первом курсе начались дикие головные боли. Она горько улыбалась, слушая привычное: «Ах, это все от стресса…» Куда же его деть, этот стресс? Если каждый пойманный взгляд взрывается внутри адреналином: «Что не так? Парик съехал? Теперь все знают?» Контроль. Тотальный контроль! Она так устала…

      А еще она теперь не выносила рекламу и боялась мостов. С рекламных щитов на нее смотрели красотки с безупречными локонами. На мостах взгляд скользил вниз. Вода завораживала черной спокойной прохладой. И все чаще хотелось нырнуть в нее и забыть. Обо всем. Навсегда. Вот только маму жалко…

      Все произошло как-то просто и обыденно. Не было фанфар и молний. Не было мгновенного узнавания. Все было не так, как пишут в романах. Знойное южное лето, фонтан в центре города. И спокойное: «Привет». Они знали друг друга давно. Симпатичный сын друзей ее родителей. Симпатичный. А она…

      – Я – бракованная! – как с моста в Волгу.

      Пусть уж лучше сразу. Сейчас она увидит в его глазах шок, который он будет мучительно пытаться скрыть. И от этого станет еще больнее. Но лучше так. Чтобы не мечтать…

      – О чем ты?

      – Знаешь, что такое алопеция?

      – Нет. Расскажи.

      – Я покажу.

      И рука стягивает с головы парик…

      – Вот. Ужас же. Правда?

      И страх увидеть отвращение в его глазах. Что? Что он говорит? Что? Не может быть.

      – Я