Когда Жребий падёт на тебя. Александр Аршуков

Вот, нашёл. Это как гладишь мягкий тёплый мех и натыкаешься на что-то мерзкое и холодное. На кровь, например. Это пробой в ауре, через который я и буду воздействовать на источник боли.

      – Вот он, камушек твой. Небольшой. Думаю, одного сеанса будет достаточно.

      Тут меня начинает трясти от распирающей изнутри энергии, а руки становятся горячими, я изо всех сил сдерживаю эту дрожь, и от этого у меня по всему телу проступает пот. Я чувствую этот камень, он отчётливо виден на веках закрытых глаз. Спрессованный из кристалликов комочек с множеством острых краёв. Одним своим краем он упирается в стенку мочеточника, и пока он стоит, не больно, но если начинает двигаться… Я мысленным усилием, стоящим мне ещё пару дней упадка сил, посылаю жар с ладоней через пальцы внутрь лейтенанта. Усилие это через несколько мучительных мгновений переходит в абсолютную лёгкость, дрожь уходит и передаётся камню, который на экране век начинает вибрировать и медленно рассыпаться на более мелкие фрагменты, те тоже вибрируют и рассыпаются. Я поднимаю веки и вижу перед собой широко открытые глаза лейтенанта. Я снова Божьей милостью сотворил маленькое чудо.

      28 августа, 19:14.

      Вдруг всё приходит в норму, и даже кобура лейтенанта падает на пол с глухим стуком. Этот звук стал сигналом к окончанию сеанса.

      – Ну вот, – говорю, – нет у тебя больше камня.

      Он смотрит на меня с благоговением. Ого, я колдовал над ним около двадцати минут. И выдохся окончательно.

      – Слушай, чего-то я устал, – говорю, – давай-ка на этом закончим, лейтенант, – он с готовностью кивает, вот и хорошо, – Ты не пей разной ерунды, раз почки слабые. Чистая водичка, вот что делает человека чистым. Ты же на семьдесят процентов состоишь из воды, а не из «кока-колы» – говорю, пока он с опаской берёт кобуру и одевается, – и ещё, главный совет: бросай эту собачью службу, найди чего-нибудь по душе. Уходи, пока не увяз. Ты, я вижу, совестливый, а тем, кому ты служишь, твоя совесть не нужна.

      Лейтенант смотрит на меня долгим взглядом, потом протягивает руку:

      – Спасибо.

      Я руки не подаю, у меня просто нет сил. Смотрю на него. Это уже другой человек. Тот же плюгавый младший лейтенант, да уже не тот. Что-то изменилось в нём за эти минуты. Я смотрю ему в глаза и вижу в них надежду.

      – Всё, тебе пора.

      Мы выходим из кухни. В прихожей Иван травит анекдоты. Напарник лейтенанта продолжает нервничать и видно, что он мало слушает Ивана, а Ивану это невнимание не мешает.

      – А вот ещё, – кричит он в запале: – Идёт милиционер, а навстречу ему…

      – Иван, прекрати.

      – Чего, прекрати? Вас уже нет полчаса. Этот молчит. А мне что делать?

      – Всё. Наши гости уходят. Проводи, я лягу.

      И только я это говорю, из нашей спальни раздаётся грохот. Младший лейтенант икнул и сделался бледным.

      – Землетрясение, – орёт он, но спазм сдавил горло, и получается какое-то сипение.

      – Спокойно, офицер, ничего страшного, это ещё один феномен. Идёмте, я покажу. – Я подхожу и открываю