Грозовой перевал. Эмили Бронте

почти маниакальную нелюдимость; и ему, как видно, доставляло мрачное удовольствие внушать немногим своим знакомым неприязнь – уважения он не искал.

      Они с Кэтрин все еще неизменно проводили вместе часы, когда он мог передохнуть от работы; но он перестал выражать словами свое влечение к подруге и с гневным недоверием отклонял ее ребяческие ласки, как будто сознавая, что не могла она с искренней радостью расточать перед ним эти знаки любви. Итак, Хитклиф зашел в дом объявить, что хочет побездельничать. Я в это время помогала мисс Кэти привести в порядок ее туалет. Она не рассчитывала, что ему взбредет на ум праздновать лентяя; и, вообразив, что весь дом в полном ее распоряжении, она ухитрилась каким-то образом известить мистера Эдгара, что брат в отлучке, и готовилась теперь к приему гостя.

      – Ты сегодня свободна, Кэти? – спросил Хитклиф. – Никуда не собираешься?

      – Нет. На дворе дождь, – ответила она.

      – Тогда зачем ты надела шелковое платье? – сказал он. – Надеюсь, никто не придет?

      – Насколько я знаю, никто, – начала, запинаясь, мисс, – но тебе надлежит сейчас быть в поле, Хитклиф. Уже целый час, как пообедали; я думала, ты давно ушел.

      – Хиндли не так часто избавляет нас от своего гнусного присутствия, – сказал мальчик. – Я сегодня не стану больше работать: пойду с тобой.

      – Но ведь Джозеф расскажет, – заметила она. – Ты бы лучше пошел!

      – Джозеф грузит известь на Пенистон-Крэге, у дальнего края; он там провозится до вечера и ничего не узнает.

      С этими словами Хитклиф подошел вразвалку к огню и уселся. Кэтрин раздумывала, сдвинув брови: она считала нужным подготовить почву к приходу гостей.

      – Линтоны, Изабелла и Эдгар, собирались приехать сегодня днем, – сказала она, помолчав с минуту. – Так как пошел дождь, я их не жду. Но все же они могут приехать, и если они явятся, тебе ни за что ни про что нагорит – зачем же рисковать?

      – Вели Эллен сказать гостям, что ты занята, Кэти, – настаивал он, – не гони меня ради этих твоих жалких и глупых друзей! Я готов иногда посетовать, что они… Нет, не стану!

      – Что они… что? – вскричала Кэтрин и посмотрела на него с тревогой. – Ох, Нелли! – добавила она капризно и отдернула голову из-под моих рук. – Ты так долго расчесываешь мне волосы, что они перестанут виться! Довольно, оставь меня в покое. На что же ты «готов посетовать», Хитклиф?

      – Ничего… только взгляни на этот календарь на стене! – Он указал на листок бумаги в рамке у окна и продолжал: – Крестиками обозначены вечера, которые ты провела с Линтонами, точками – те, что со мною. Видишь? Я отмечал каждый день.

      – Да… И очень глупо: точно мне не все равно! – тоном обиды ответила Кэтрин. – И какой в этом смысл?

      – Показать, что мне-то не все равно, – сказал Хитклиф.

      – И я должна всегда сидеть с тобой? – спросила она, все больше раздражаясь. – А что мне в том проку? О чем все твои разговоры? Да ты мог