Русские беседы: лица и ситуации. Андрей Тесля

но и одной неосновательности довольно, чтобы отбить веру и уважение»[108]. Защищая Карамзина и по долгу родственному (как брат по отцу его жены), и по долгу дружбы многолетней, и по представлениям о надлежащей литературной иерархии, Вяземский на долгие годы принимается за борьбу с Полевым и его «Историей…» – в частности, распуская слух (поддерживаемый, напр., Пушкиным), что остальных объявленных томов не появится[109] и заключая в рецензии на первый том:

      «Пока История Русского народа есть только история Русской сноровки сбывать свой товар налично, когда он еще и не на лицо»[110].

      Чаще всего в обвинениях критиков звучал упрек сословный – купечество Полевого, который числился сначала купцом 2-й гильдии. Так, Арцыбашев писал Погодину, упрекая его и других москвичей за принятие издателя «Телеграфа» в число членов Общества Истории и Древностей Российских, что сей член оного не огражден законами российскими от телесного наказания:

      «Состояние Полевого укоризна не ему, но тому ученому Обществу, которым он удостоен, безо всяких заслуг, членского звания. Купца 3-й гильдии может судебное место высечь плетьми и – кто знает будущее? – может быть со временем высекут Полевого; следственно действительного члена почтеннейшего Общества Истории и Древностей Российских растянут на площади. Подумайте сами, приятно ли будет сие видеть или слышать о таком происшествии? Есть и крепостные люди с ученостью, лучшею нежели Полевой, так неужели же и их производить в члены ученого Общества, состоящего при Университете»[111].

      Но если негодование было широко и громко, то и в одобрении не было недостатка. Помирившийся в это время с Полевым (перед лицом «литературной аристократии») Ф. В. Булгарин поместил похвальный отзыв, в котором утверждал:

      «Это первая критическая История России. Есть критические исследования об отдельных частях Истории; есть повествовательная История, но никто еще не предпринимал у нас писать Историю в духе критическо-философическом. Честь первенства принадлежит г. Полевому. Взгляд у него верный. Множество заблуждений гаснет пред его критическим светильником. Кто желает знать Отечественную Историю, тот непременно должен прочесть книгу Полевого»[112].

      Но если этот отзыв вполне сопоставим с суждениями то ли самого Воейкова, то ли кого из его сотрудников, или, в лучшем случае, князя Вяземского, не относясь непосредственно ни к ученым достоинствам, ни к недостаткам труда Полевого, то и среди самого научного сообщества отнюдь не было единодушия. Так, многолетний приятель и клиент Погодина Венелин писал тому из Петербурга об общении с академиками:

      «Удивительно то, что Круг и Кеппен принадлежат к приверженцам Полевого (!!!) Странно. Не понимаю. Дело, кажется, в том, что оба сии почтенные имена по нескольку раз встречаются в Истории Русского Народа как классические.

      Впрочем, оба сии мужа показались мне благородных

108

Вяземский П. А., кн. Полное собрание. Т. II. С. 123–124.

109

Там же. С. 148–149.

110

Там же. С. 149.

111

Барсуков Н. Указ. соч. Кн. III. С. 45.

112

Там же. С. 45–46.