Жнец-2. Испытание. Нил Шустерман

настолько, что пальцы у нее заныли от холода. Потом она отвернула крышку и вылила в заиндевевший бокал содержимое шейкера – смесь джина, вермута и еще одной, только ей известной субстанции.

      Виолончелист посмотрел на бокал. Жнец Анастасия подумала, что он потребует дольку лимона или оливку, но он просто смотрел на бокал. Туда же таращились крупье и стоящий за спиной виолончелиста распорядитель зала.

      – Моя семья ждет вас в отеле, наверху, – сказал виолончелист.

      Жнец Анастасия кивнула:

      – Номер 1242.

      Знать такие вещи входило в круг ее обязанностей.

      – Пожалуйста, сделайте так, чтобы кольцо первым поцеловал мой сын, Джори – он тяжелее всех принимает происходящее. Он будет настаивать на том, чтобы пропустить остальных вперед, но для него будет важно, что вы предложите ему иммунитет первому – как бы там потом все ни получилось.

      Некоторое время он, не отрываясь, смотрел на бокал, после чего сказал:

      – Честно говоря, я сжульничал, но, думаю, вы меня раскусили.

      Она его не только раскусила, но сделала кое-что еще.

      – Ваша дочь, Кармен, живет не с вами, – сказала Жнец Анастасия, – а это означает, что иммунитет ей не положен, хотя сейчас она находится вместе со всеми в номере 1242.

      Виолончелисту, как Жнец Анастасия прекрасно знала, было сто сорок три года, и он вырастил несколько поколений детей. Иногда ее жертвы пытались добиться иммунитета для всех своих многочисленных потомков, и Жнец Анастасия вынуждена была им отказывать. Но почему бы не сделать исключение? В конце концов, это не выходит за рамки ее полномочий.

      – Я дам Кармен иммунитет, но она должна пообещать, что не станет хвастать этим, – сказала она.

      Мистер Хоуган облегченно вздохнул. Да, его обман висел на нем тяжким грузом – но был ли это обман, если Жнец Анастасия знала все наперед, а он к тому же все ей сам рассказал? Теперь он мог покинуть этот мир с чистой совестью.

      Наконец мистер Хоуган элегантнейшим жестом поднял бокал, одновременно изучая то, как преломляется свет в наполняющей его жидкости. Жнец Анастасия даже представила, как на его внутреннем мысленном табло по одной цифре, тикая, убывает количество оставшихся ему секунд.

      – Я хочу поблагодарить вас, ваша честь, за те несколько недель, что вы предоставили мне для подготовки. Это был поистине королевский подарок.

      Это было то, что жнецы, в массе своей, были неспособны понять. Сконцентрированные на акте убийства, они даже не задумывались о том, что это значит – умирать.

      Виолончелист поднял бокал и пригубил. Облизнул губы, оценивая напиток.

      – Вкус мягкий, – сказал он. – Ваше здоровье!

      И, одним глотком осушив бокал, резко придвинул его к крупье, который инстинктивно отшатнулся.

      – Я бы удвоил ставку! – произнес мистер Хоуган.

      – Но это баккара, сэр, – дрогнувшим голосом отозвался крупье. – Ставки можно удваивать при игре в «очко».

      – Проклятие! – покачал головой виолончелист, потом осел в своем кресле и умер.

      Ситра