Отцы и дети. 2.0. Дмитрий Данилов

оглянулся еще раз. Поляк сидел бледный и явно не попадал в разговор.

      – Понятно, – сказал я.

5

      – Ах, как жалко, что ты не поэт…

      – Я бывший инженер. Какие из технарей поэты? У меня руководитель диссертации, доктор наук, вот он картины пишет. И сейчас пишет. Маслом. Пейзажи.

      – Это не то. Ты понимаешь, это не то. Я люблю такую сдержанность линий, элегантную простоту… Ты любишь Модильяни?

      – Модильяни? Кто это?

      – Ничего ты не знаешь, ты сухой сухарь, засохший сухарь Гришка.

      – Чего ты дразнишься? Я технарь, я другому учился. Не дразнись.

      – Ладно, технарь. Я покажу тебе все музеи… Короче, один мой друг… Он был моим… другом. Однажды мы гуляли по ночной Москве, а потом он начал читать мне стихи:

      Два эха в рощах живут раздельные,

      как будто в стереоколонках двух,

      все, что ты сделала и что я сделаю,

      они разносят по свету вслух…

      – Возне…

      – Чш-ш-ш… – Ее пальчики легли на мои губы. – Не надо. Да… А потом я разулась и прыгала по припаркованным машинам. Сигнализация на каждой ка-а-ак закричит! Я прыгаю по машинам, а он прыгает внизу и кричит свои стихи.

      – По капотам, что ли?

      – Ага. Слушай, зануда, я тебя не просто так сюда привела. В этом ресторанчике лучшее в Москве тирамису. Хочешь ложечку?

      – Нет.

      – Обиделся? Ну и дурак.

      – Понятно, – сказал я.

      – Точно дурак.

6

      – Любому управленцу известно, что в молодой компании все ходят в джинсах, бредят проектами, вкалывают twenty four seven и смеются. Заматерев, хищная компания обзаводится роскошным офисом с двух-, трехъязычными амбициозными телками, заводит строгий дресс-код, а в умирающей компании совет директоров начинает свое заседание с обсуждения дизайна мраморной лестницы у главного входа…

      – Все обсуждают? – Валерия Игоревна скучала возле кофемашины.

      – Да.

      – Хочешь яблоко?

      – Нет. Спасибо. Ты что же, одно яблоко на целый день? И кофе, и сигареты?

      – Слушай, зануда. Я. Не. Хочу. Толстеть. Понятно? Ты лучше скажи, они точно хотят мраморную лестницу? Ты не шутишь?

      – Нет. Совершенно точно. Мраморную лестницу. Пятнадцать лет холдингу. Круглая дата. Круглая смета на ремонт.

      – Они с ума сошли? Ты же сам говорил – из пятнадцати три дочерние компании бунтуют. Ты же сам говорил, что там по нефтянке косяки.

      – Они акционеры. Хозяева. Тратят на себя. Мир, дружба, жвачка.

      – Ты хочешь сказать, что я должна составить смету, найти подрядчиков и сделать им эту ебаную мраморную лестницу?

      – Совершенно верно.

      – Они охуели. Они совершенно охуели. Они же убьют в компании все живое. Ты понимаешь? Тебе-то хоть понятно?

      – Понятно, – ответил я.

7

      – Булочная. Лера, почему ты так странно говоришь – «булошная»?

      – Потому что дожжжь.

      – Дождь же.

      – Дожжжь.

      – Ты же не москвичка. Зачем тебе это?

      – А ты зануда. Теперь – москвичка.