Выстрел, который снес крышу. Владимир Колычев

парень.

      – Нет, нормально…

      – Глаза у тебя пустые… Раньше бодрый был, а сейчас как чучело. Залечили они тебя!

      – Как это, залечили?

      – Ну ты совсем никакой, – обеспокоенно покачал головой Рома. – Совсем ничего не соображаешь. Так и овощем скоро станешь… У нас тут, знаешь, в спецблоке сколько таких!

      – Сколько?

      – Много! У Эльвиры Тимофеевны – это на раз-два! Чуть что не так, аминазин крест-накрест, и здравствуй, грядка. Ты в старый корпус зайди, там целый огород…

      – Я не хочу быть овощем, – мотнул головой Павел.

      – А кто тебя спрашивать будет?

      – Врешь ты все… Ты вот совсем ненормальный, а овощем тебя не сделали. И на грядке ты не сидишь.

      – Сам ты ненормальный! – огрызнулся Дудник.

      – И я ненормальный, – легко согласился Торопов. – Но я хоть не вру. А ты все время врешь. Я знаю, что ты врешь. И не надо говорить, что меня залечили. Мне ни одного укола не сделали. Даже таблеток не дают, а ты – залечили…

      – Таблеток не дают?.. А чай тебе дают? А суп, кашу?

      – Ну, дают, и что? – флегматично посмотрел на собеседника Павел.

      – А то! – взбудораженно отозвался тот. – В чай тебе таблетки кладут!

      – А уколы в клизму, да?

      – Тебе клизмы делают?

      – Нет, клизму делают тебе. Для промывания мозгов, – апатично сказал Торопов и зевнул во весь рот.

      – Обидеть меня хочешь? – нахохлился Дудник.

      – Зачем тебя обижать? Какой в этом смысл? – пожал плечами Павел. – У тебя свои тараканы в голове, у меня свои…

      – Какие у тебя тараканы?

      – Долго объяснять.

      – Так я не тороплюсь.

      – И я не тороплюсь. Только лень с тобой разговаривать. Устал я.

      Торопов неспешно сел на землю, спиной прислонившись к дереву. Трава мягкая, воздух теплый, легкий ветерок шевелит волосы. Закрыть бы глаза и спать, спать… Разленился он в больнице: мягко спит, сытно ест, два раза в день прогулка на свежем воздухе. Расслабило его это вынужденное безделье, оттого и устает он быстро. А еще по ночам плохо спит: Маша своими визитами донимает. Впрочем, он к ним уже привык и почти не реагирует на них.

      – Устал он, – насмешливо хмыкнул Дудник. – Потому что залечили тебя, потому и устал. В овоща ты превращаешься, вот уже и на грядку сел… Давай, поднимайся. Пойдем, я покажу, какие они здесь все извращенцы!

      Он двумя руками вцепился Павлу в предплечье и со всей силы потянул на себя. Пришлось подняться.

      Можно было сбить Рому с ног подсечкой, чтобы затем добить в падении, но делать этого Торопов не стал. Эльвира Тимофеевна учила его контролировать себя, и он не мог подвести ее своей хулиганской выходкой. Да и нехорошо обижать больного.

      – Ты как тот банный лист, – с кислым лицом глянул на Дудника Павел.

      – Давай, давай!

      Рома потащил его к вещевому складу, что виднелся за деревьями. Это была одноэтажная постройка из белого силикатного кирпича с шиферной, потемневшей от времени крышей. Фундамент низкий, треснувший в нескольких местах,