«Черный тюльпан». Повесть о лётчике военно-транспортной авиации. Геннадий Русланович Хоминский

голову сносит. Хочется попробовать всего. А ряды со свежей клубникой. Даже у нас в Казахстане её ещё не было, а тут – россыпи. Я присел в маленькой чайхане и мне принесли пиво и цыплёнка. Объедение. Был бы живот безразмерный, я бы ещё съел и плов, и шашлык, и самсу, и чебурек. Но увы. Не лезет. Ладно, оставим на другой раз. Прошёлся по городу. Очень много деревьев и цветов. Арыки с прохладной водой. Звенят трамваи. Где-то играет узбекская музыка. Очень много молодёжи, все одеты по-летнему. Небо синее – синее. Ни облачка. Встречные девушки мне улыбаются. Благодать.

      И вдруг меня как током стукнуло. Я вспомнил страшные ящики с грузом 200. Свой полет в Кабул, где, как сказал майор, каждый хочет меня убить. Настроение сразу резко пошло вниз. Я не мог смотреть на гуляющих людей, на улыбающиеся пары. Перед глазами стояли страшные ящики. Я быстренько поймал такси и уехал в своё общежитие.

      В понедельник без пяти минут шесть я вошёл в здание штаба. Полковник был уже там. Поздоровались.

      – А ведь мы не познакомились, старший лейтенант Колокольников, – сказал полковник, – командир части, полковник Васильев, Иван Вениаминович. И он повторно протянул мне руку. «Получил о тебе отзыв от майора Кондратьева. Не припомню, что бы стажировка закрывалась за один полет, – сказал полковник, – ну да ладно, поглядим, допуск будешь мне сдавать. Как тебе слеталось, как Афган?»

      – Да вроде все нормально.

      – Ну дай то Бог. Сколько уже ребят из полка потеряли.

      – Лётчиков?

      – Да, сбивают наших иногда. Взлёт и посадка самые уязвимые этапы полёта.

      – Иван Вениаминович, Виктор Федорович заговорил об афганской посадке, но не рассказал, что это такое. Как я понимаю, особая технология посадки?

      – Да Паша, придумали наши ассы, как сделать посадку максимально короткой, что бы духи не успели развернуть свои стингеры.

      – А взлёт?

      – Ну тут ничего не попишешь, ракетой в небо не умчишься. Надейся только на себя, своего стрелка, да вертолёты прикрытия.

      Он подошёл к своему громадному столу и долго рылся, перекладывая бумаги из угла в угол. Наконец он, видимо, нашёл, что искал. Подал мне общую тетрадь в клеточку.

      – Это, Паша, записки наших лётчиков об Афганской посадке. Кого-то уже нет, кому-то это спасло жизнь. Внимательно разберись, уверен – пригодится.

      Я пролистал тетрадь. Там были графики, схемы заходов и какие-то рассуждения. Обязательно сегодня изучу.

      – Куришь, – спросил полковник.

      – Никак нет.

      – Молодец, а я закурю.

      Полковник задымил папиросой и подошёл к окну.

      – Гляди, твой экипаж уже возле самолёта. Пошли знакомиться.

      Я подошёл к окну и увидел на стоянке, возле Ан-12 с бортовым номером 037, несколько, что-то обсуждающих между собой, людей в форме.

      Мы подошли к самолёту. Сбившиеся в кружок и что-то обсуждающие парни быстренько построились и стали по стойке смирно. Здоровый парень с капитанскими погонами доложил: «Товарищ полковник, экипаж