Особь. Александр Варго

дальше стоят. Тем более что пить-есть эти мышеловки не просят. А вот животные у тебя в карантине иногда болеют и даже умирают… Если не ошибаюсь, в инструкции даже прописан допустимый процесс выбраковки.

      – Вы просто не хотите, чтобы я написал «сбежала»? – догадался Суровцев. – Бегство животного, кстати, тоже вполне естественная причина. Тем более у нас такое уже случалось.

      – Понимаешь ли, Мефодий, – директор достал из сейфа початую бутыль коньяка и налил по рюмке себе и подчиненному. – Мне этот странный рисунок тоже покоя не дает. Твое здоровье!

      Суровцев благодарно приподнял рюмку.

      – Спасибо. Вы про комикс «История вымирания высокогорного кишлака»? Безграмотный полицейский, любитель анаши с четырьмя классами образования…

      – А почему наши звери рано утром запсиховали? – справедливо напомнил директор. – Думаешь, просто так?

      – Видите причинно-следственную связь между их беспокойством… и сбежавшим грызуном? – на всякий случай уточнил Суровцев, хотя он и сам прекрасно это понимал.

      – Другого пояснения не нахожу.

      – Да я и сам это понял сразу же, как мне сообщили. – Мефодий Николаевич выпил, поставил рюмку и задумчиво взглянул в окно. – Просто сознательно обманывал себя до последнего… Хорошо. Допустим, мы напишем, что афганская крыса скончалась от естественных причин. Неизвестная болезнь, например. Или тоска по родине. Но представьте, что сбежавшая тварь выживет и где-нибудь проявит себя… С самой нехорошей стороны. И когда ее изловят и попытаются выявить, откуда она такая на воле взялась, – на кого прежде всего падут подозрения?

      – Самая распространенная живность в нью-йоркских подземных коллекторах – детеныши флоридских аллигаторов, – равнодушно напомнил директор. – Молодые ньюйоркцы, отдыхающие во Флориде, ловят их сотнями ради забавы и привозят домой, а шустрые аллигаторы расползаются из квартир. Большинство сразу же умирает в условиях мегаполиса, но некоторые особо жизнестойкие выживают и даже достигают внушительных размеров. Иногда нападают на домашних животных и даже на людей. И никто потом не утверждает, что они сбежали из конкретного нью-йоркского зоопарка. Или из конкретной квартиры. Если наша крыса кого и укусит – почему все должны сразу подумать на наше уважаемое учреждение? Что, кроме нас ее некому было в город привезти? Да такая тварь сама могла в кабульском аэропорту в любой чемодан забраться!

      – «С глаз долой – из сердца вон»? – понимающе улыбнулся Суровцев.

      – «Я – не я, и крыса не моя», – согласился собеседник.

      Было очевидно: директор зоопарка явно не хотел брать на себя ответственность. Что, впрочем, не удивляло: в случае какого-нибудь форс-мажора крайним становился даже не Суровцев, а именно он.

      – Но ведь в случае смерти редких особей мы обязаны заказывать чучело таксидермисту, – педантично напомнил Мефодий Николаевич. – Так что одного акта о смерти грызуна недостаточно.

      – Что, не знаешь, как это делается? Составим акт: мол, тушка непригодна