Особь. Александр Варго

что это с ними такое? – охранник испуганно посмотрел на клетки с беснующимися зверями, неуютно поежился и невольно ускорил шаг к своей будочке.

      Спустя какую-то минуту бесновался уже весь зоопарк. Кошмарная какофония неслась над темными кронами деревьев. Казалось, еще чуть-чуть – и обезумевшие звери сломают клетки, чтобы выбраться на волю. От визга, скуления и рыка хотелось бежать как можно дальше.

      Секьюрити растерялся окончательно. По логике, о неожиданном психозе в вольерах следовало немедленно доложить начальнику режима. Неизвестно, какая причина заставила зверей бесноваться, и уж никто не мог объяснить, чем все это может закончиться. Однако вскоре рычанье, поскуливание и визги стихли так же неожиданно, как и начались.

      Небо над зоопарком почти посветлело, до конца смены оставалось всего двадцать минут, да и начальник режима очень не любил, когда его тревожили в такое время. А главное, самому охраннику не очень-то хотелось фиксировать ЧП именно на своей смене. Если что-то и произойдет – то пусть разбирается напарник. А там, глядишь, и начальник режима появится, и специалисты-зоологи… Вот пусть они и разбираются, что к чему.

      Он вновь уселся за ноутбук, однако продолжать игру почему-то не хотелось. Угрожающий шелест, слышанный в карантине, до сих пор звучал в ушах. Да и зрительная память очень некстати зафиксировала странный, словно человеческий глаз, на какое-то мгновение сверкнувший в слепом свете фонаря на темном полу. Теперь охранник и сам верил, что это, скорее всего, была не галлюцинация.

      – Нет, все-таки надо работу менять, – вздохнул секьюрити, захлопнув крышку ноутбука. – А то скоро с этими тварями крыша окончательно поедет…

      Глава 3

      – Значит, когда вы вошли, клетка уже валялась на полу? – Суровцев смотрел на охранника цепким следовательским взглядом.

      – Да, как раз между столом и холодильником, вот тут, и была почему-то перевернута на бок. Я еще невольно подумал: неужели вы или ваша лаборантка могли так ее бросить? – Секьюрити выглядел явно сконфуженным, хотя никакой особой вины за собой не ощущал.

      – Ничего подозрительного не заметили? – Мефодий Николаевич внимательно осмотрел засовчик снаружи клетки, несколько раз им пощелкал и заметно помрачнел.

      – Я уже говорил: когда стоял за окном, слышал какой-то странный шелест… Негромкий, но, знаете ли, неприятный такой, угрожающий. Потом, когда уже в самом помещении фонарем посветил, смотрю – глаз в темноте горит, жуткий, синеватый, словно человеческий… И не мигает! И тут же исчез. Потом – какой-то писк, словно микрофон зафонил. Потом все пропало. Я, конечно, подумал, что это галлюцинация или нечто подобное… Нет, честно: я не виноват! Откуда я знал, что у вас тут какое-то животное в клетке?!

      – Последний вопрос: когда вы зашли в карантинный корпус, дверь изнутри не закрыли?

      – Нет. По инструкции я всегда должен оставлять дверь открытой, – охранник честно округлил глаза. – Вы же сами знаете: