Тимбукту. Пол Остер

Вилли, никто раньше не задавался этим вопросом. Неужели Вилли был первым, кто додумался до идеи искусства для собак? Впрочем, какая разница. Видимо, просто для нее пришло время. Даже если собаки вряд ли в состоянии оценить станковую живопись и струнные квартеты, то кто сказал, что у них не найдет понимания искусство, основанное на запахах? Почему бы не заняться обонятельным искусством? Таким, которое говорило бы с собаками на доступном им языке?

      С этих размышлений и началась безумная зима 1988 года. Мистер Зельц никогда прежде не видел Вилли таким возбужденным и энергичным. Три с половиной месяца он трудился над своим проектом, позабыв обо всем на свете. Он практически бросил пить и курить, спал, только когда уже валился с ног, перестал писать, читать и выходить на улицу. Он сочинял планы, составлял списки, экспериментировал с запахами, чертил диаграммы, сооружал конструкции из дерева, полотна, картона и пластика. Нужно было произвести кучу вычислений, поставить множество экспериментов, найти ответы на целый ряд вопросов. Какова идеальная последовательность запахов? Какую продолжительность должна иметь обонятельная симфония и сколько отдельных ароматов может содержаться в ней? Какую форму следует придать залу, где симфония будет исполняться? Нужно ли соорудить его в форме лабиринта или же лучше будет последовательность вложенных друг в друга коробок, как более соответствующая собачьей природе? Должна ли собака наслаждаться произведением в одиночку или же хозяин может сопровождать ее? Нужно ли строить каждую симфонию вокруг единственной темы – еды или, допустим, секса – или же можно смешивать различные компоненты между собой? Время от времени Вилли обсуждал все эти проблемы с Мистером Зельцем, интересовался его мнением, спрашивал у него совета и извинялся перед ним за то, что вынужден использовать друга в качестве морской свинки для многочисленных проб и экспериментов. Немногим собакам доводилось ощущать себя в такой степени вовлеченными в дела людские. Вилли не только не мог обойтись без помощи Мистера Зельца, но и сама его затея была вдохновлена наблюдениями за псом. Мистер Зельц – скромная, ничем не примечательная дворняга – был вознесен до статуса пса псов, до уровня примера, которому обязан подражать каждый представитель собачьего племени. Стоит ли говорить, что Мистер Зельц был счастлив выполнить любую просьбу своего хозяина. Разве так уж важно при этом, что Мистер Зельц не всегда до конца понимал, чего хочет Вилли? Ведь он был всего лишь собакой, не так ли? А если так, то почему бы ему и не обнюхать кучу пропитанных мочой тряпок? Почему бы не протиснуться сквозь узкий люк и не проползти по тоннелю, стены которого смазаны подливкой от спагетти с тефтелями? Возможно, смысла это не имело никакого, но доставляло Мистеру Зельцу немало веселья.

      Собственно говоря, именно в этом ключе он и вспоминал о той зиме теперь: как им было весело вдвоем с хозяином, как Вилли постоянно находился в состоянии восторженного возбуждения. Он не вспоминал