Дикий остров. Брайони Пирс

все же. Слушай, Уиллу нет и семнадцати, а он уже поступает в универ.

      – Ну так и ты тоже. Ты вообще разбираешься в технике!

      Я закашлялся:

      – Я… я не поступаю. Мама хочет, чтобы я нашел работу в Оксфорде, чтобы присматривать за Уиллом.

      Лиззи встала как вкопанная:

      – Но… а как же наши планы? Мы же хотели жить рядом. А Оксфорд ни разу не рядом со Свонси!

      Я почувствовал, как мое лицо заливается краской:

      – Я все равно могу приезжать к тебе в гости. Слушай, все будет в порядке. Я нашел место, где берут начинающих механиков. Я сразу начну зарабатывать.

      – Но… это ведь совсем не то, что ты хотел. А как же командировки, работа в разных странах?

      – Лиззи, пожалуйста, хватит. Я должен. Мама купит мне машину, и тогда я смогу все время катать тебя.

      – Это не имеет никакого значения. – Лиззи отвела взгляд. – Впрочем, дело твое.

      – Лиззи, зачем ты так? – Я покрепче ухватился за лямки своего рюкзака.

      – Я никогда не понимала, почему ты во всем слушаешься свою мать, – она понизила голос до шепота. – Тебе не обязательно вечно работать, как твой отец. Тебе разве не хочется узнать, чего ты сможешь достичь, не будь ты привязан к своему брату?

      Я не ответил. Мне было нечего на это сказать.

      – Меня взяли! – Я на огромной скорости влетел на кухню. – Мам, я поступил!

      Мама стояла у раковины и мыла посуду с безразличным выражением лица. Она ничего не ответила.

      Я взял из ящика полотенце, вынул сковородку из сушки и стал ее вытирать, стараясь не оставлять разводов.

      Когда мама наконец сняла перчатки и положила их на место, я снова сообщил ей свою новость:

      – Я поступил.

      – Поступил?

      – В Кардиффский, на факультет гражданской инженерии. – Я закинул полотенце в стиралку, закрыл дверцу, и рукавом рубашки протер отпечатки, оставшиеся на ручке.

      Мама прочистила горло и стала раскладывать на столе клеенку:

      – А Уилл?

      – Уилл? – поморщившись, переспросил я. – Он ведь уже говорил. Он поступил в Оксфорд, как ты и хотела.

      – Да. – Мама протерла едва заметное пятнышко на столе.

      – А я – в Кардиффский.

      Да в чем дело? Разве я не заслужил хотя бы улыбки? Я опустился на стул напротив нее и стал изучать свои ногти.

      – Ты быстро освоишься, тебе ведь нравится хозяйничать. У тебя будет идеальный порядок.

      Как будто я когда-то предпочитал бардак. Я и так это знаю. Я взглянул на ее руки: от постоянной работы кожа на костяшках давно огрубела. Закатанные рукава обнажали шрамы и отметины. Я тут же отвел взгляд, а мама отпустила рукава до самых кистей, по-прежнему не глядя на меня.

      Она снова прокашлялась:

      – Я надеялась, что…

      – На что?

      – Что ты не поступишь, – промолвила она наконец и только тогда оторвала взгляд от пола, посмотрев мне прямо в глаза, – я не хотела, чтобы учеба тебе мешала.

      У меня на лбу выступила испарина.

      – Мешала? Чему?

      – Ты ведь знаешь, что я не могу тебя отпустить. – Ее