Эмма, фавн и потерянная книга. Мехтильда Глейзер

перед ней в траву и смотрела, как та подползает ближе ко мне на изящных бумажных ножках и замирает в нескольких сантиметрах от моего лица. Стрекоза смотрела на меня своими перламутровыми глазками, я же пыталась прочитать буквы и слова на ее тельце.

      – Эмма, – вдруг прошелестела стрекоза, заставив меня вздрогнуть. – Э-э-эмм-мма-а-а-а-а!

      – Бред какой, – фыркнула я.

      Мое дыхание немного отбросило стрекозу, так что она чуть не свалилась в воду. Но все равно снова поползла ко мне.

      – Эмма, – повторила стрекоза. – Э-э-эмм-мма-а-а-а-а!

      – Перестань! – попросила я. – Ты бумажная. Ты не можешь ни летать, ни говорить.

      – Эмм-мма-а-а, – продолжала шелестеть стрекоза.

      Это было уже слишком.

      Я сделала глубокий вдох и дунула.

      Кружась в воде, все дальше и дальше уносимая вниз по ночному Рейну, стрекоза зашипела с осуждением.

      В следующий миг я проснулась в своей кровати и удивилась. Говорящая бумажная стрекоза? Вот спасибо, уважаемое подсознание, что-нибудь более нелепое создать не могло?

      13 августа 1603 года от Рождества Христова

      Этим днем братья из аббатства Святого Георгия доставили нашему господину, высокородному графу фон Штольценбургу, три стопы бумаги из недавно возведенной бумажной мельницы, исполнив также поручение переплести ею шесть книг и украсить их искусными изображениями, подобными наброску, что граф милостивым образом оставил в моих записях. Граф желает вручить книги своей благородной супруге в связи с рождением второго сына.

      Один из братьев за работой

      попал меж колес мельницы,

      и монахи испросили отсрочку на неделю,

      чтобы предать брата своего земле и оплакать.

      Граф великодушно позволил.

      Также, кажется, иные из святых братьев

      с той поры страшатся мельницы и плодов ее.

      Быть может, страху тому причина то,

      что немало братьев видели несчастье своими глазами.

      2

      На следующий день в двадцать один пятнадцать в школьный подвал вошли Дарси де Винтер и Тоби Белл, хорошо выглядящие, хорошо одетые и, конечно, из хороших семей, насколько известно. Не успели они прибыть в замок, как стали главной темой разговоров, среди женской половины учащихся особенно. Но увидеть прибывших пока мало кому довелось – видимо, юноши окопались где-то в западном флигеле. Я тоже еще не встречала их и потому с любопытством следила за тем, как они входят в самое большое подвальное помещение, где проводились танцы, бывшую темницу.

      Наблюдения, сделанные Ханной издалека, кажется, соответствовали действительности: парни действительно оказались ужасно привлекательными. Один – высокий блондин. Лицо усыпано веснушками, и сам он выглядел так, словно провел лето занимаясь сёрфингом на Атлантическом побережье. Юноша с улыбкой разглядывал веселящихся школьников, прокладывая себе путь к бару.

      Его друг, наоборот, казался