Золото. Книга 1. Татьяна Вячеславовна Иванько

со вздохом поднял плечи, показывая, насколько ему жаль юную царевну.

      – Дамагой сбежал той же ночью, когда их застал отец. Это сохраняется в тайне. Царевну объявили умершей, чтобы сберечь царский род от позора. И никто, даже в тереме не знал о том, что действительно произошло. Но… Царь остался без наследников. Царица, мать Авиллы, умоляла мужа сжалиться над дочерью, уверяя, что девочка не могла быть сама повинна в таком деле, что это Дамагой, насильник и подлец, таким манером мстил ей и самому царю, своему отцу, за то, что тот отнял у него все надежды стать царём, что жестоко изгонять девочку, ещё игравшую в куклы… – голос у Белогора дрогнул, чуть треснув, он нахмурился, стараясь справиться с собой.

      И я будто его глазами увидел девочку, с которой поступили так жестоко и несправедливо и которую Белогор любил, должно быть, и не забыл до сих пор её злую судьбу… Одну, совсем одну… из терема, на произвол судьбы, на произвол злых людей.

      – Светояр был непреклонен…

      – Похоже, свет погас в разуме вашего Светояра, – сказал Орик, белея от злости. Он взглянул на Белогора: – Неужели одну выгнал? Никого не послал с ней? Чтобы… Ну, хотя бы для защиты?

      У него блестят глаза, даже брови поднялись, жалеет девчонку. Я всегда знал, что у него доброе, даже мягкое сердце, каким бы жестоким воином и яростным охотником он не представал всегда.

      Я знаю его с младенчества, когда он родился, мне самому было одиннадцать лет, мы, в общем-то, росли вместе. До смерти матери он был самым добрым мальчишкой, что я вообще видел, на охоту было невозможно его брать, он жалел пойманных и раненых зверей, как котят… Только со смертью матери всё изменилось. Впрочем, эту неизвестную царевну, несомненно, погибшую теперь, было жаль и мне. Страшно вообразить, как сложилась её судьба…

      – Совершенно одну… – повторил Белогор, понижая голос и отворачиваясь, не желая больше обнажать перед нами свои чувства, я вообще впервые видел в нём проявление каких-либо чувств.

      Что ж удивляться, это всё близкие ему люди, его семья. Девчонка Авилла, надо понимать, росла у него перед глазами, как Орик перед моими. Но Белогор довёл до конца свой рассказ:

      – Мать Авиллы вскоре умерла с горя, так и не простив жестокость мужа. А через пару лет пришли сколоты Колоксая и очень легко заняли всю нашу страну. Мы уже не могли обороняться, как лев с переломанным хребтом…

      – Так что за красавица, на кого ты смотрел-то? Я в жизни не видел, чтобы ты так заинтересовался… Да ещё с таким волнением! – не унимаюсь я, коверкая голос и дурачась, со скуки донимая моего верного Лай-Дона расспросами.

      Мы в этом городе с ежегодной инспекцией, объезжаем города и деревни, вызнавая нужды и чаяния людей, проверяя, кто недоволен, и чем. Нет ли тайно зреющих заговоров против нас. Всю знать перебили ещё предыдущие завоеватели, мы не делали даже этого, и вообще не обижали, как мне казалось, местное население – северян, но недовольные всё равно всегда были и будут.

      У меня здесь была более или менее