Напрасная жертва. Галина Валентиновна Чередий

съежилась, излучая интенсивное чувство раскаяния и ничего не отвечая. Да и что ей возразить?

      – Я намерена преподнести им дар, такой, о каком они и просить меня не смели! – отступила Богиня, освобождая собеседницу от тяжкого пресса своей энергетики. – Но пусть сначала покажут, что его достойны!

      – Тогда это никакой не дар, а просто твоя милость, за которую будет заплачено с их стороны сполна! – возразила Ану.

      – Пусть так! Какая разница! В любом случае вмешиваться тебе я запрещаю!

      – А что если они не справятся без помощи?

      – Значит, так тому и быть! – отрезала Дану.

      – Ну почему ты просто не скажешь им или не разрешишь сказать мне? – Ану почти умоляла, приводя этим Богиню в замешательство. – Дини-ши живьем себя съест, пока поймет. Он ведь мужчина, а им свойственно сразу предполагать худшее и не видеть очевидного.

      – Разве тебе не доставит удовольствия наблюдать, как он будет ломать себя и усмирять свою гордыню?

      – Нет.

      – А вот думаю, человек с тобой не согласится. Осознать, что мужчина должен переступить через себя, чтобы иметь шанс быть с ней всегда, разве это может не наполнить женщину удовлетворением?

      – Она его любит. Его страдания никогда не смогут сделать ее счастливой, – упорствовала Ану, и это исчерпало терпение Богини.

      – Страдания закончатся. И хватит об этом. Все будет так, как я задумала. Я хочу чего-то нового, и я это получу.

      Ану застыла, тщательно всматриваясь в саму сущность Дану, а потом вспыхнула шокированным осознанием.

      – Дану… Нет! Ты хочешь забрать его себе?

      – Что значит «забрать»? – фыркнула небрежно Богиня. – Все в этом мире и так мое! Появляется на свет, живет и умирает по моим законам. Похоже, все стали об этом забывать, и ты в том числе.

      – Значит, это месть за неподчинение?

      – Дини-ши мне должен. И человек тоже. И я желаю стребовать долг так, как считаю нужным, при этом оставаясь еще и чрезвычайно щедрой и милостивой в целом.

      – Что же, ты в своем праве, сестра, – неожиданно легко смирилась спорщица и стремительно стала убираться с пути Дану. Но поздно, Богиня заметила проблеск непримиримого несогласия в ее ауре и тут же выбросила поток энергии, надежно захватывая непокорную.

      – Ты ведь не уймешься, сестричка? – рассмеялась она. – И испортишь мне все развлечение.

      Ану молчала, не смея солгать, не тогда, когда Дану может читать ее всю из-за прямого контакта.

      – Что же, тогда мне придется принять меры, – продолжила Дану. – Посиди-ка ты внутри Завесы, пока все не закончится!

      Ану не делала попыток вырваться – не ей тягаться в силах с самой верховной Богиней – и просто наблюдала, как та создала в гамаде односторонний тоннель, который запрет ее в теле Завесы.

      – Обещаю, это будет так недолго, что ты вряд ли успеешь соскучиться, сестричка! – убийственно ласково произнесла Дану, готовясь швырнуть ее в пределы временной тюрьмы. – И да, оставлю тебе возможность наблюдать, чтобы ты поняла, что я всегда права!

***

      – И