На волнах Приморья. Дмитрий Коровин

рассыпалась, вновь образовывая круг, центром которого теперь стал Никита. Несколько вопросов и предположений, пара претензий и упрек, не любили во ВГУЭС непунктуальности, сердились страшно! Но ничего Никита им ответить не смог, просто стоял, как двоечник на родительском собрании, не на кого не смотрел и молчал. Он не хотел ни острить, ни оправдываться, здесь была Кристина, и любое неправильное высказывание могло выставить его перед ней в дурном свете.

      "Пусть убедится, что я серьезный и гордый, что все это петушиное кудахтанье меня не задевает ни чем, но пусть она также и узнает, что я не упрямый осел, всегда считающий свои поступки верными, а что умею признавать ошибки, если вынужден их совершать по каким-то причинам".

      – Ладно-ладно, ребят, вы правы, признаю, но ничто не накажет меня сильнее, чем совесть, – спокойно ответил Никита, силясь предать своему голосу бархатистость, приходящуюся девушкам по нраву, и сразу пожалел, что фраза оказалась наигранной.

      Так или иначе, все быстро успокоились, снова стали болтать и шутить, рассредоточились невпопад по трое и по двое, образовывая клин, и продолжили свое эпическое шествие промеж зданий, на одном из которых было написано "Ливония" – вполне подходящее название для теперешнего построения.

      – Ты знал, что будем в "Исте"? – полюбопытствовал Вячеслав. – Наши Розенберги¹³ шифровались до последнего.

      – Они скоро дождутся… – сердито процедил Никита сквозь зубы, покосившись на Леонида и Юлию, и с усилием сглотнул, чувствуя, как на затылке загораются волосы.

      Кристина, цокая каблуками, шла у него за спиной, и мало кто понимал, что она вообще тут делает.

      До кафе, где ожидали заказанные столики, оставалось не менее ста метров и молодые люди скрасили их игрой в пословицы, предложенные Леонидом, изменяя недосказанную половину по своему усмотрению.

      – Собака лает… – начал он.

      – А караван плюется, – добавил Вячеслав.

      – Мы люди не гордые: нет хлеба…

      – Отдавай долги, – сказала Марина.

      – Вместе тошно…

      – А врозь стыдно, – завершил Артем.

      – Не хвались умом…

      – Коли живешь на зарплату, – закончила Эрмине.

      – Нормально! – поддержал Леонид, – продолжая…

      – Чего ты пялился на меня в аудитории? – вдруг услышал Никита, и струйка воздуха вместе со словами задела ухо, повергая в шок.

      Само появление Кристины явилось полной для него неожиданностью, а тут она еще и заговорила с ним. Сама! Первой!

      – Сядем рядком да… – продолжал Леонид.

      – Отольем кипятком, – ответил бас Кирилла сквозь усмешку.

      – Язык проглотил? – вновь спросила Кристина, выравниваясь по правое плечо Никиты. На высоких каблуках она оказалась с ним вровень.

      – Хотел и смотрел, – пробурчал молодой человек и тут же губы сжал, поражаясь своей рассеянности.

      – Взглядом бедуина на акведук?

      – А что такого?

      – Ищи

13

Юлиус Розенберг (1918-1953) и его жена Этель (в девичестве Грингласс) ( 1915-1953), американские коммунисты, обвиненные в шпионаже в пользу Советского Союза и казнённые за это в 1953 г. Розенберги были единственными гражданскими лицами, казненными в США за шпионаж за время Холодной войны.