Ромео должен повзрослеть. Татьяна Бочарова

решительно спрыгнула с дивана. Интересно, как там Дмитрий? Может быть, уже поговорил со следователем, объяснил тому, что произошло? Что, если ему позвонить? Анна поколебалась и набрала номер Клюева. Тот долго не отвечал, потом сбил вызов. Значит, его сейчас допрашивают. Анна представила, как он спокойно, неторопливо отвечает на вопросы рыжего Дроздова или кого-нибудь другого. Представила, как его слушают – с невольным уважением и вниманием. Еще бы – он же сам бывший военный. Он найдет с ними общий язык.

      Время тянулось ужасно медленно, как всегда, когда ждешь чего-то архиважного. Анна слонялась по квартире, пытаясь заняться чем-то полезным, но у нее все валилось из рук. Наконец раздался звонок в дверь. Анна бросилась в прихожую.

      – Ну что? Как?

      – Я им все рассказал, – с порога произнес Дмитрий, – все как было, с твоих слов. Там пару ребят еще все подтвердили, что ты Ольгу не оскорбляла, предлагала позаниматься вместе, а она требовала оценку.

      – Слава богу, – Анна облегченно выдохнула.

      Клюев молча снял куртку и зашел в комнату. Анна побежала за ним.

      – Что еще? Ты видел кого-то из наших? Из преподавателей?

      – Никого.

      Ей показалось, что в голосе у него звучит раздражение.

      – Дима! – Анна подошла к нему ближе, пытаясь заглянуть в глаза. – Ты… за что-то злишься на меня?

      – Я? Злюсь? – Он вздохнул и покачал головой: – Нет, малыш, если я и злюсь, то только на себя.

      – За что? – изумилась Анна.

      – За все. За то, что не уделял тебе нужного внимания последние недели. За то, что уехал. За то, что до сих пор не знаком с твоей дочкой.

      Анна смотрела на него с удивлением. Он выглядел подавленным и сконфуженным, всем своим видом подтверждая сказанное только что. Ее затопила волна нежности. Он переживает чуть ли не больше ее! Чувствует ответственность, вину.

      – Все будет хорошо, Дим, я верю. – Она подошла к нему и поцеловала в губы. – Пока ты со мной, ничего плохого случиться не может, – шепнула она ему на ухо.

      Он грустно улыбнулся и кивнул.

      Анна доверчиво прижалась к его груди и закрыла глаза.

      9

      Следователь позвонил только в среду. К этому времени Анна уже два дня работала в канцелярии: печатала ведомости, заполняла журналы, зачетки, договоры на практику и так далее. Каждый из этих дней давался Анне такой кровью, что вечером она приползала домой без сил, совершенно опустошенная. Люди вокруг разделились на две неравные половины: те, что из меньшей, продолжали общаться с Анной, здороваться, сочувственно улыбаться при встрече, говорить слова ободрения. Других было гораздо больше. Они вели себя демонстративно и жестко: при виде Анны резко отворачивались, старались быстрей пройти мимо, во всем облике их сквозили отвращение и укор. Анне стоило невероятных усилий ходить по колледжу с поднятой головой и прямой осанкой, не прятать глаза и без страха встречать эти полные осуждения взгляды. В первый же день после работы, подойдя к машине, она прочитала надпись, сделанную сучком