Отрываясь от земли. Диана Рейдо

удивленно приподняла брови. Улыбка на ее лице становилась все шире.

      – Звучит неплохо, – проговорила она, – вместо «спасибо».

      Тут Джастин окончательно смутился.

      Пробормотал:

      – О, конечно… Спасибо огромное!

      Она вновь улыбнулась, на этот раз чуточку лукаво.

      – А что касается вашего вопроса… Каждого должна волновать лишь его собственная история.

      От этих слов у Джастина внутри что-то екнуло.

      – Что вы хотите этим сказать?

      – Вас волнует, часто ли я так помогаю людям… Неужели это для вас более важно, чем то, что теперь вы сможете добраться туда, куда вам нужно?

      – А вы в самом деле помогаете всем, кто в этом нуждается? Даже если окружающие при этом не честны с вами?

      – Я думаю не о себе. Я думаю о тех, кому действительно нужна помощь.

      – А как же – лишь собственная история должна волновать?

      – Надо же, запомнили… Может, в этом и заключается моя собственная история?

      Внезапно Джастин почувствовал огромную усталость. Все, что угодно, лишь бы куда-нибудь приземлиться…

      – Простите, – пробормотал он. – И еще раз огромное вам спасибо… за… за билет.

      – Не за что, – спокойно кивнула собеседница.

      Джастин прошел в автобусный салон, присел на свободное сиденье, которое подвернулось первым. Девушка вернулась, по всей видимости, на свое прежнее место. Теперь их разделяли не то четыре, не то пять метров.

      Джастин в полном отупении смотрел перед собой. Время от времени он переводил взгляд за окно. Мимо мелькали витрины, автомобили, фонари, по тротуарам сновали прохожие. Вокруг кипела жизнь… жизнь другая, незнакомая, чужая ему.

      И все-таки время от времени Джастин натыкался на взгляд доброжелательной незнакомки. Нет, она не изучала его – ее взгляд так же случайно и произвольно блуждал по салону автобуса. Натыкаясь на взгляд Джастина, она неторопливо отводила глаза, словно показывала, что не разглядывает его бесцеремонно… Но Джастину с каждым разом было все сложнее отводить глаза, уходить от ее взгляда.

      В ее глазах не было того сочувствия, которое он уже не мог переносить после всех событий недавнего времени. Она смотрела без жалости, но и без любопытства. А он так устал от жалости, от сопереживания, от вываливаемого на него сочувствия.

      Эта незнакомка помогла ему, ничего о нем не зная – и отошла в сторону. Не пришлось ничего объяснять. Его потухший взгляд и траурный костюм не вызвали у нее вопросов. Натыкаясь на ее глаза снова и снова, он не видел там сочувствия и поэтому готов был смотреть в них сколь угодно долго…

      Это «сколь угодно долго» продолжалось, наверное, остановок пять.

      Девушка вышла возле крупного универмага. Сквозь оконное стекло Джастин видел, как она задрала бледное лицо к небу, но не вздрогнула от холодных дождевых капель, а улыбнулась им навстречу.

      Тряхнула блестящими черными волосами. Не стала поднимать капюшон, решительно зашагала по направлению к входу в универмаг. Интересно, зачем она туда направляется?

      Скоротать вечер в какой-нибудь из кофеен? Одна, над книжкой, с подругой? С приятелем?

      Или