Машина Времени. Полвека в движении. Михаил Марголис

нашлось место в концертах «Машины». Но раньше группа попыталась совершить очередную серию кульбитов в поисках нового саунда. У «МВ» такие опыты почти всегда завершаются по формуле «Лучшее – враг хорошего». Установление дружественно-партнерских контактов с питерскими коллегами привело к тому, что к тройке «машинистов» на некоторое время сенсационно примкнул тот самый «харизматичный» Юрий Ильченко из ленинградских «Мифов». По мнению Маргулиса, он «кардинально повлиял на звук «Машины». Однако записать что-либо с питерским легионером группа не успела. Юрий быстро вернулся в родной город, а «МВ» пополнилась духовой секцией.

      Но и история «с дудками», то есть с кларнетом и трубой, на которых играли Евгений Легусов, Сергей Велицкий, а чуть позже Сергей Кузьминок, вышла кратковременной. «Машина» неизменно возвращалась к формату бит-группы и, в общем-то, в таком качестве выглядела наиболее востребованной народом. Ее репертуар, все еще исключительно авторскими усилиями Макаревича, подпитывался новыми разноплановыми хитами. Их с лихвой хватало, чтобы сделать, наконец, обстоятельную запись, скомпоновать сочный альбом. Кто-то должен был заняться организацией этого процесса и вообще административно-техническими вопросами коллектива.

      И здесь до «Машины» добрался деловой и изобретательный, в определенном смысле, человек по имени Ованес Мелик-Пашаев. На первых порах он выбрал роль звукооператора группы, но вскоре ощутил себя директором коллектива в ранге «художественного руководителя». С Пашаева, собственно, и начался институт директоров «МВ». До его появления повседневные вопросы группы из разряда: когда играем, где, почем и на чем, как «литуем» тексты и прочее, «разруливал» лично Макар. И весьма этим тяготился.

      «Началось с того, что Мелик-Пашаев позвонил нам и предложил поехать в какой-то стройотряд в поселке Каджером, возле Печоры, выступить там за большие деньги, – рассказывает Макаревич. – При этом сказал, что сам сыграет с нами на органе, как участник «МВ». Он очень хотел быть музыкантом, но играл крайне скверно.

      Никакого стройотряда в Каджероме в помине не было. Там бичи работали в сезонном лесоповальном поселке. Заколачивали они прилично и гонорар могли выкатить неплохой. Мы согласились на предложение Пашаева и поехали. Загрузили в поезд наши инструменты, его орган «Регент-60» и на три дня рванули в жуткий комариный край в тайге. Нас встретили какие-то мужики, поселили в общаге. Один концерт прошел в сельском маленьком клубе, другой – фактически на лесной поляне. Забавное вышло приключение. Не знаю, сколько положил себе в карман после этой поездки Пашаев, но то, что мы получили, нас вполне устроило.

      А потом Ванечка (Ованес Нерсесыч) с нами как-то так и остался, начал концерты организовывать. У каждой команды в ту пору имелся человек, который ставил аппарат. Ваник пообещал, что сейчас купит нам фирменные динамики, сделает колонки. Собственно, он этим и занялся. Аппарат же был как воздух необходим. Не на чем было работать. За свои старания он получал