Выбрать навсегда. Диана Рейдо

быть, может быть, – задумчиво проговорила она.

      – Ладно. Не будем дальше ворошить эту тему, если она тебе неприятна, – хлопнул ладонью по столу Майкл.

      Чашка, стоящая на блюдце, вздрогнула, и немного янтарной жидкости пролилось мимо. Робин засмеялась…

      Хлопнула дверь. Это пришла Линда. Она удивилась тому, что Робин с Майклом гоняют на кухне чаи, а ее никто даже и не вздумал предупредить о неожиданном гостевом визите. Линда принесла персики, виноград и сыр с белым вином. Она хотела отметить удачно подписанный сегодня контракт на поставку косметической продукции в своем холдинге.

      Робин с удивлением поняла, что ей уже не хочется говорить с Линдой о случившемся сегодня.

      Да и Майкл не обмолвился сестре об этом ни единым словом.

      Они принялись вдохновенно готовить ужин, накрывать на стол, шутить, болтать и смеяться.

      И хотя у Робин внутри еще сидел липкий комок обиды и страха, на сегодняшний вечер она постаралась забыть об этом. Если бы она хотя бы упомянула о Джиме, об инциденте с изменой, Линда бы не успокоилась, пока не услышала бы от подруги все подробности.

      Чем дальше разговор уходил в сторону, тем больше Робин понимала: да, желание выплакаться в жилетку Линды, которое привело ее в дом Лини без приглашения, куда-то начисто испарилось.

      И больше оно о себе не напоминало.

      А вот глухое и щемящее чувство одиночества не замедлило накатить на Робин, когда она наконец-то соизволила вернуться домой под вечер.

      Все они пили белое вино, и Майкл не решился сесть за руль, а просто вызвал подруге такси. Пока Робин ехала домой, она даже задремала. Но когда она начала подниматься по лестнице, то поняла: подсознательно она ждет чего-то вроде возвращения унылого и коленопреклоненного (возле ее дверей!) Джима…

      Разумеется, возле квартиры никакого Джима не было.

      Да и как он мог там оказаться, если Робин забрала у него связку ключей? А там был ключ и от квартиры, и от подъезда.

      Робин почувствовала, что напряжение разом отпускает ее. Еще одной безобразной сцены, нового выяснения отношений и даже скандала она не выдержала бы.

      Как только она вспоминала о сцене в спальне, к горлу подкатывал комок, а щеки обжигало стыдливой краской. Робин не могла думать об этом, это было невыносимо, это было омерзительно. Она просто не хотела больше думать об этом. Она не хотела больше вспоминать о Джиме – никогда.

      Если измена любимому человеку начинается с мыслей в голове, то как же можно было охарактеризовать чудовищное действо, разворачивающееся сегодня днем в спальне Робин и Джима?

      А ведь она могла бы не узнать об этом!

      Эта неожиданная мысль обожгла Робин еще сильнее, чем все предыдущие мысли о Джиме и Каролине.

      Что, если бы Кортни не нашумела на нее сегодня из-за канцелярских товаров и тому подобной чепухи?

      Что, если бы Робин не почувствовала себя хуже из-за несправедливого отношения? Теперь она могла признаться себе в том, что была возмущена подобным обращением. Секретарь, пусть и старший,