Руигат. Рождение. Роман Злотников

как бы этого ни хотелось некоторым присутствующим, – тут он обвел взглядом лица своих командиров, задержав его на некоторых из них, среди коих загорелая рожа Банга занимала отнюдь не последнее место, – мы не сможем.

      И Банг понял, что его публичная порка откладывается. Похоже, второй лейтенант не выполнил угрозу и ничего не доложил комбату. Впрочем, особой радости это Бангу не доставило, потому что, как следовало из слов комбата, ему предстояло расстаться с большей частью того имущества, которое он все прошедшее время любовно собирал, будто птичка, зернышко к зернышку, выменивая у интендантов на дефицитное здесь виски или на джапанские трофеи. Тыловики всех армий во все времена очень неровно дышат к вещам, снятым в бою с трупов врагов. Возможно, потому, что сами не способны ни на что подобное…

      Совещания майор Бабберидж устраивал всегда после получения приказа на выдвижение. И Банг участвовал в них вовсе не благодаря своей должности – он числился всего лишь заместителем командира взвода. Дело было в том, что полтора года назад мастер-сержант увлекся взрывным делом и за это время стал, как в шутку называл его майор, «секретным оружием батальона». Банг частенько проделывал с помощью взрывчатки путь там, где его не было, или поднимал в воздух позиции каких-нибудь особенно упорных джапов. Именно потому его «хозяйство» всегда было куда более объемным, чем у любого другого замкомвзвода…

* * *

      Их батальон выбросили во второй волне десанта, когда парни, шедшие первыми, уже закрепились за узкую полоску пляжей, а очухавшиеся джапы успели подтянуть к занятым парнями из 2-й дивизии морской пехоты плацдармам резервы из глубины острова.

      Прибрежную полосу они преодолели быстро. А вот как только углубились в джунгли, начались проблемы. В первый раз на ожесточенное сопротивление они наткнулись где-то в полумиле от побережья. Желтожопые оборудовали позиции на небольшой высоте, с которой хорошо простреливались все окружающие заросли. Наткнувшись на плотный огонь, батальон откатился назад и залег, огрызаясь выстрелами.

      Джо Розенблюм некоторое время лежал за деревом, то и дело вытягивая шею и оглядываясь, а потом заприметил очень уютную ложбинку, куда почти не добивали очереди джапанского пулемета, и, ловко шуранув по-пластунски в сторону, скатился в нее.

      Спустя пять минут там собралась довольно теплая компания. Первым к Бангу присоединился его приятель Сэм, затем по травяному склону съехал на заднице штаб-сержант Каллахен, за ним еще двое солдат-новобранцев, а последним в ложбинку сполз второй лейтенант О’Коннел. Молодой офицер весь перемазался в земле и траве, каска съехала на ухо, в глазах таился страх, но при этом он был здесь, на первой линии, и не проявлял поползновений притормозить и отсидеться в тылу. И Сэм, бросив на Банга изучающий взгляд, удовлетворенно кивнул, мол, похоже, сопляк не трус, а страх в глазах – чепуха, кто и когда не испытывал его в первом-то бою?

      – Ну что, парни, вляпались? – глухо проревел штаб-сержант Каллахен. После контузии он слегка оглох на левое ухо и потому всегда говорил