Принц и нищий. Марк Твен

что те отвечали ему одними ругательствами. Он бормотал про себя:

      – Двор Отбросов! Только бы хватило у меня сил не упасть и дотащиться до него – тогда я спасен. Родные этого мальчишки отведут меня во дворец, скажут, что я не принадлежу к их семье, что я истинный принц, – и я снова стану, кем был.

      Время от времени он вспоминал, как его обидели мальчишки из Христовой обители, и говорил себе:

      – Когда я сделаюсь королем, они не только получат от меня пищу и кров, но будут учиться по книгам, так как сытый желудок немногого стоит, когда голодают сердце и ум. Эту историю я постараюсь хорошенько запомнить, чтобы урок, полученный мною сегодня, не пропал даром и мой народ не страдал бы от невежества. Знание смягчает сердце, воспитывает милосердие и жалость.

      В окнах зажглись огни. Поднялся ветер, пошел дождь. Наступила сырая, холодная ночь. Бездомный принц, бесприютный наследник английского трона, шел все дальше и дальше, углубляясь в лабиринты грязных улиц, где теснились кишащие улья нищеты.

      Вдруг какой-то пьяный огромного роста грубо схватил его за шиворот и сказал:

      – Опять прошлялся до такого позднего часа, а домой небось не принес ни одного медного фартинга! Ну смотри! Если ты без денег, я переломаю тебе все твои тощие ребра, не будь я Джон Кенти!

      Принц вырвался из рук пьяницы и, брезгливо потирая оскверненное его прикосновением плечо, вскричал:

      – О, ты его отец? Слава благим небесам! Отведи меня в родительский дом, а его уведи оттуда.

      – Его отец? Не знаю, что ты хочешь сказать, но знаю, что твой отец – я. И скоро ты на собственной шкуре…

      – О, не шути, не лукавь и не мешкай! Я устал, я изранен, я не в силах терпеть. Отведи меня к моему отцу, королю, и он наградит тебя такими богатствами, какие тебе не снились и в самом причудливом сне. Верь мне, верь, я не лгу, я говорю чистую правду! Протяни мне руку, спаси меня! Я воистину принц Уэльский!

      С изумлением уставился Джон Кент на мальчика и, качая головой, пробормотал:

      – Спятил с ума, словно сейчас из сумасшедшего дома.

      Потом он опять схватил принца за шиворот, хрипло засмеялся и выругался:

      – В своем ты уме или нет, а мы с бабкой пересчитаем тебе все ребра, не будь я Джон Кенти!

      И он потащил за собой упирающегося, разъяренного принца и скрылся вместе с ним в одном из ближайших дворов, провожаемый громкими и веселыми криками гнусного уличного сброда.

      Глава V

      Том – патриций

      Том Кенти, оставшись один в кабинете принца, отлично использовал свое уединение. То так, то этак становился он перед большим зеркалом, восхищаясь своим великолепным нарядом, потом отошел, подражая благородной осанке принца и все время наблюдая в зеркале, какой это производит эффект, потом обнажил красивую шпагу и с глубоким поклоном поцеловал ее клинок и прижал к груди, как делал это пять или шесть недель назад на его глазах один благородный рыцарь, отдавая честь коменданту Тауэра при передаче ему знатных лордов Норфолька и Сэррея для заключения в тюрьму[7]. Том играл изукрашенным драгоценными

7

Томас Норфольк, герцог, и его сын – английский поэт граф Генри Сэррей 12 декабря 1546 года были заключены в Тауэр по обвинению в государственной измене.